- Завтра нас ждет тяжелый день, - Хайден испытующе посмотрел на осунувшегося, хмурого Бена. С момента окончания слушанья сегодня он не проронил ни слова, и это начинало тревожить защитника.
- Куда уж хуже, - угрюмо буркнул Бен, не поворачиваясь. Он сидел, сгорбившись, глядя на серый бетонный пол камеры остановившимся потухшим взглядом. Хайдену хотелось хорошенько встряхнуть его, сделать что-нибудь, чтобы вывести из этого ступора.
- Ошибаетесь, Бен. Это было только начало. Завтра обвинение рассмотрит дело курсанта Йорк, - возразил Хайден. При упоминании Ренфи Бен обернулся, в его взгляде промелькнула отчаянная обреченность.
- Тогда на этом можно и закончить суд, - хрипло выдавил он. - Неужели нельзя без этого? Ренфи не должна заново переживать все это!
- К сожалению, я не могу повлиять на доводы обвинения. Это их сильный ход, Бен. Тут возразить нам почти нечего и остается только сохранять хорошую мину при плохой игре. Завтра Торнхайм выставит Вас чудовищем, а ее — мученицей. Он постарается сполна сыграть на эмоциях толпы.
- Я подпишу, - тихо сказал Бен. Хайден вопросительно посмотрел на подзащитного. - Подпишу признание. Я ведь все равно не могу отрицать всех тех вещей, что сотворил с ней…
Хайдену на мгновенье даже стало жаль его, такое отчаяние и решимость осветили лицо Бена Ласситера. Он покачал головой.
- Сожалею, Бен, но это вряд ли поможет. И главное, президент Макнамара на это не пойдет. Он хочет максимально открытого и яркого процесса. Ему не нужен сознавшийся и раскаивающийся преступник. Ему нужен монстр, безжалостный и беспринципный, готовый убить целую расу, пытать пятнадцатилетнего подростка, сравнять с землей Аларну…
- Ясно, - резко перебил Бен.
- Я просто хочу, чтобы Вы были готовы к тому, что будет завтра, - сказал Хайден.
В этот раз людей в зале суда было едва ли не больше, чем в первый день. Бен по привычке искал глазами Ренфи, но ее не было на прежнем месте. Он повернулся к Хайдену.
- Госпожа Ласситер сейчас у Торнхайма, - коротко пояснил защитник. - Скоро она появится.
Бен угрюмо смотрел на лица, незнакомые, полные жадного болезненного любопытства, жаждущие скандала. Потом он перевел взгляд на трибуну обвинения, выпрямился на месте. Бен с ненавистью смотрел на Президента, о чем-то говорящего с Обвинителем. Так значит, Адам Макнамара сегодня решил лично присутствовать на суде, торжествовать победу.
Все внутри клокотало от гнева, ярости, ненависти к этому человеку. Не из политических убеждений, а ради сведения личных счетов с ним Макнамара затеял этот процесс, теперь Бен не сомневался в этом!
- Уважаемый суд и все граждане Аларны, кто следит за этим процессом, сегодня мы поговорим об одном единственном из бесчисленных преступлений обвиняемого, преступлении, ужасающем в своей жестокости и цинизме, и жертвой этого преступления стала Ренфи Йорк, курсант Академии, не имевшая на тот момент боевого опыта, не окончившая еще Академию, ошибочно попавшая на фронт…
На экраны вывели изображения Ренфи. Бен исподлобья смотрел на фото Ренфи в форме курсантов, Ренфи на плацу, Ренфи в наушниках перед симуляторами… Все снимки, должно быть, сделаны в период ее учебы, такой ее Бен никогда не видел и не знал. На них Ренфи была очень юной, немного застенчивой, с детским чистым взглядом больших серых глаз…
- Курсант Йорк попала на Тангар в апреле 2558 года с отрядом новобранцев из Академии. Как мы знаем, информатор господина Ласситера сообщил ему о том, что курсант Йорк — Стратег Федерации, а так же дочь Президента Нордана. Так что Бен Ласситер прекрасно знал, кто она и как важна! Военную базу на Тангара подвергли бомбардировке спустя час после прибытия транспортного корабля, вряд ли это совпадение. Так или иначе, Ренфи Йорк не оказалось среди раненых и убитых на базе. Ее доставили к повстанцам, в шахты. Она пробыла там 27 недель, вплоть до обмена заложников. В каком аду жила эта девочка, мы с вами даже не сможем вообразить. По медицинскому заключению врачей военного госпиталя Аларны, у Ренфи Йорк были множественные переломы ребер, перелом пальцев правой руки, шрамы, красноречиво свидетельствующие о пытках…
В зале царила гробовая тишина, хотя Бен все равно не слышал ничего, кроме биения своего сердца, буквально разрывающего голову. Он смотрел на экран, хотя больше всего ему хотелось отвернуться, отвести взгляд. «Я не хотел этого! Я не знал ее… Я не хотел...» Во весь экран разместили видео, то самое, которое он велел снять для подтверждения своих слов во время переговоров с Хэри Норданом. На нем Ренфи сидела на койке в их комнате на Тангаре, еще более тонкая и хрупкая в одежде с чужого плеча, с исхудалыми руками, понуро опустив голову. Бен хорошо помнил — это были те пять дней, что он не приходил к ней, но никто больше не знал этого. Все видели только девчонку, почти ребенка, искалеченного и изможденного, и это было его виной! Вот Ренфи прошла по комнатушке… Бен на мгновенье закрыл глаза. Это было их убежище ото всего мира, но разве же ОНИ это знают, разве поймут! Они были счастливы там, пусть призрачным и обманчивым, иллюзорным счастье, но все же…
На экране Ренфи подняла голову, отвела непослушные белокурые пряди с лица, и зал ахнул, зашумел. Торнхайм нажал остановку записи, и изображение Ренфи замерло. На экране отчетливо видно было уродливый, плохо заживший шрам, рассекавший всю щеку до подбородка, и несколько более мелких на ее лице.
Бен не мог не смотреть, не мог заставить себя отвести взгляд. Почему-то сейчас это ужасало его даже больше, чем прежде. Время будто повернуло вспять, будто и не было прощения Ренфи, восьми счастливых лет с ней… Он с трудом проглотил горечь, все еще не в силах оторвать взгляд от экрана. Отчетливо, как никогда, Бен понял, это конец. Уже не важно, что еще скажет обвинение или Хайден. Он обречен, черт побери, он бы и сам казнил за такое! Бен опустил голову, сжав руки. Голокоммы снимали его крупным планом, но Бену вдруг стало все равно.
Все, чего он боялся больше всего на свете, случилось. Их общую с Ренфи тайну, темную и безобразную, вытащили наружу, вывернули ее, исказили даже то светлое, что было между ними… Ему было до одури противно и горько. Через весь зал он нашел ее взгляд. Ренфи сидела, странно прямая, тихая, белая, как мел, крепко вцепившись в руку отца. На Хэри он не смотрел. К чему, если там отблеск все того же возмущения, отвращения к нему. Он смотрел на Нее, с мучительной виной, сожалением, любовью. «Прости меня… Господи, Ренфи, я не...» Обрывки мыслей, смутных и сумбурных, носились в голове. Ренфи наконец увидела его взгляд, немного повернула голову и слабо, вымученно улыбнулась. И у Бена отлегло от сердца. Что бы ни произошло дальше, Ренфи здесь, с ним, всегда с ним, как и обещала!
Он даже нашел в себе силы посмотреть на Торнхайма. Тот выключил наконец видео и повернулся к Бену.
- Господин Ласситер, Вы знали, что курсант Йорк — Стратег?
- Да, - стараясь быть спокойным, ответил Бен. Одно присутствие Ренфи придавало сил и
успокаивало.
Торнхайм склонился над планшетом, где были отсканированы протоколы восьмилетней давности. Четко, громко он начал читать.
«Моим людям было приказано взять Стратега живой. Впрочем, если бы она умерла, умерла бы и проблема... Но она не умерла. Ее привезли сюда. Сперва был легкий допрос. Она даже молчала. Я ожидал, что она заговорит сразу... По ее лицу было видно, как она боится боли... Но девчонка молчала. На первом допросе полковник Хэммонд сломал ей пальцы. Я посчитал, что это слишком, ну да ладно... В следующий раз была та комната, ток. То еще зрелище... Она рассказала все, что могла... Она не догадывалась, что все это я и так знаю, что мне не нужны эти сведения... Мне нужна была она, со всеми ее потрохами. Но дух ее был сломлен недостаточно. Физически она была уничтожена, но все равно умудрялась как-то держаться. Я втайне восхищался ей... Я обставил все так, будто спас ее... Я был ее рыцарем в сияющих доспехах. Забавно, но эта гениальная девочка поверила мне."
У Бена потемнело в глазах. Ему хотелось вскочить, заорать «Прекратите!», сделать что угодно, чтобы заткнуть глотку Торнхайму! Неужели я был Таким! Мысль эта даже испугала его. Но вот оно, свидетельство, что да, Бен Ласситер хладнокровно все рассчитал, сделал все, чтобы сломить дух Стратега, чтобы использовать ее…
"Ренфи сперва не доверяла мне. Она была как одичавшее искалеченное животное... Но я умею убеждать... Мне пришлось расстрелять Хэммонда и охрану. Они были неплохими солдатами, но пешками. Свою роль они сыграли... И Ренфи поверила, всему! "
- Это Ваши слова, господин Ласситер, сказанные Хэри Нордану во время его пребывания на Тангаре, не так ли? Вы были достаточно откровенны, потому что собирались убить Президента.
Бен молчал, зато зал взорвался шумом. Не сразу военные сумели навести порядок, многих выпроводили из залы суда.
- Вы пытали пятнадцатилетнего ребенка, а после втянули ее обманом в интимную связь. Вы любыми методами пытались склонить Стратега на свою сторону. Вам повезло, что курсант Йорк была неискушенным и невинным ребенком, с ней легко было осуществить задуманное. Но она отказалась! Курсант Йорк проявила недюжинную силу воли и гражданскую сознательность. Она отказалась перейти на Вашу сторону. И тогда Вы предложили Президенту Нордану обмен…
- Нет! - Бен вскочил со своего места, напрасно Хайден тянул его за рукав, Бен в гневе отбросил его руку.
Он в упор, с ненавистью смотрел на Адама Макнамара. На невозмутимом холодном лице Президента читалось нескрываемое удовлетворение и превосходство.
- Война полна крови, грязи и боли! В ней невозможно не запачкаться! Тебе ли не знать, Адам!
Президент ничего не ответил, уголки его губ дрогнули в подобии улыбки. Он больше не смотрел на подсудимого. С долей злого торжества он видел, как побледнела Ренфи, тяжело опираясь на руку Хэри Нордана. «Ты сама виновата, Ренфи… Нужно было дать ублюдку умереть еще тогда… Останься ты со мной, ничего этого бы сейчас не было...»
Вот же молодчина! 
Это я так "ненавязчиво" намекаю...
Я готовлюсь))). Пытаюсь подружиться с фотоаппаратом (у нас с ним только ночные свидания, поэтому так не просто это сделать 
). Первый пост уже написан, каталог кукол в процессе. Все что планировала не успею, но дату не изменю). 17-го). 16-го пришлю Приглашение в личку и ссылочку на тему 
Но они с честью выдержали этот день суда!
Какой красавчег твой Люк! Вот это мужчина! 
