Aneily: Истории с Межи

[laasiil]

Про Несса - не убежал...
Про Джерри - боязнь перемен многим свойственна, , главное чтоб совсем уж душу не терзал этот страх.

Прошивка - если нужно немного материала на прошивку, то лучше купить пони - упаковки бывают совсем маленькие, по 50 грамм, если мне память не изменяет. Завиток обрезать - не проблема.
А если нужно много, то выбирая между карнавальным париком и канеколоном, нужно пойти и купить фибру . Она бывает разная по качеству - некоторая жестковата, некоторая оооочень мягкая, но фибра всяко лучше канеколона, что на раз сваливается. Фибра же не мохратится и не сваливается колтунами. Некоторые куклы у меня прошиты фиброй более 3-лет назад и волосы до сих пор в порядке.

[klepik]

а Арья думала что похлопает ресницами и все подиумы и глянцевые журналы будут ее? Ох наивная девочка...
Хорошо, что есть брат, у которого можно выплакаться на груди, который поймет и не будет ругать.

[Aneily]

Арья - домашний любимый ребенок, живший в провинции, в деревне, в строгой христианской семье. А потому наивная и очень добрая.
Джерри было проще отчасти. Из-за своих проблем с полом и вызванным этим отчуждением со стороны окружающих, он был готов к проблемам и к тому, что его будут пытаться использовать.

значит придется искать фибру.

[Aneily]

Легион

Лорд Несс умел проигрывать. он взял с Князя обещание, что его люди, которые захотят отступить будут нами отпущены без боя и мы не будем их преследовать, а те, кто решит сдаться - оставлены в живых и только после этого согласился рассказать интересующие нас сведения. Ворон легко на это согласился, и Несс, после рассказа был отпущен с заверением, что его похоронят со всеми почестями и обычаями его религии. После чего Айри отпустил нас, а сам пошел следить за тем, как выполняются те обещания, которые он дал нашему погибшему противнику.

- Ли, а что это было? зачем Княже понадобилось наше присутствие при этом... процессе? - Медянка имел зеленоватый оттенок лица, произошедшее не очень хорошо укладывалось у него в голове.
- Это была наша награда. - чуть улыбнулась я. - Мы предоставили того, кто владел нужной информацией, мы имеем право ее знать из первых уст.
- интересная награда - пробормотал он.
мы с эль-ин переглянулись и улыбнулись друг другу - Медянка еще плохо представлял, какую ценности могут иметь знания.

Мы шли медленно - сказывалась усталость от нервного напряжения, в котором мы пребывали до этого. И, к несчастью, нам по дороге попался Рик.
- О, а вот и наши горе-герои. что, убили полководца, так Князь вам потом еще и задницы прикрыл? А мы из-за вас три часа столбом на поле проторчали.
- Слушай,, радовался бы, что все твои люди живы-целы-здоровы - ответила я и собиралась пройти мимо.
- Ой-ёй-ёй, мои бы люди не споткнулись бы в чистом полена ровном месте, а никто из вас на ногах чей-то не удержался.
- Попробовал бы сам, если это так просто! - Встрял Корро. - Мы рисковали...
Рик схватил Тень за шиворот и приподнял, воротник впился тому в горло, перекрыв дыхание - юноша еще продолжал расти и был ниже полуэльфа.
- Цыц, малявка, вам слово не давали. Вы вообще зачем к ней приставлены? А, Князь, наверно, в силу возроста так долго и хорошо не может, а вас двое, молодых, резвых...
Тут не выдержал Медянка и с шага, с короткого замаха, ударил Рика кулаком в шею. Тот от неожиданности отпустил Корро, а Медянка продолжал бить, целясь в основном в лицо. Рик отшатнулся, ушел от очередного удара, Виор поймал руку Медянки, не давая ударить еще раз.
- Ах, вот так! - Рик вытер сочащуюся из носа кровь. - Это нападение одного легионера на другого! Ты вылетишь из Легиона и твое посмертие будет ужасным, а смерть - мучительной.
Медянка зло улыбнулся.
- Я не приносил клятвы. Я не легионер.
- Тогда ты им никогда и не станешь! - прошипел Рик.
- А вот и проверим. Сейчас. Идем! - Медянка нашел глазами Ворона, развернулся и пошел к нему.
Мы пошли следом. Рик сначала замешкался, потом нагнал нас и пошел параллельно, в нескольких шагах.

Медянка, как только достиг Князя, сразу опустился на одно колено, склонил голову.
- Прости меня, Княже, я напал на человека, который зовет себя Риком и избил его, потому что он позволил оскорбить тебя и задеть честь леди. Моя вина. - он легко ударил кулаком правой руки себя напротив сердца, подтверждая слова. - И прошу тебя, Ворон, Владыка мертвых, Князь Хаоса, прими мою клятву: во имя прошлго, настоящего и будущего, во имя того, что было, есть и будет и того, чего никогда не должно быть, я, Айдре из Трехполья, отдаю свою душу лорду Айригаэлю, присягаю на верность ему и Легиону, в жизни и смерти, до тех пор, пока не исчезнут все миры.
Ворон обвел глазами меня, Корро и Рика, задержав взгляд на нем, легко покачал головой. Медянка заметил это и закусил губу.
- - Айэ. Да будет так, пока не исчезнут все миры. Я принимаю твою клятву. - Произнес Князь, не отрывая взгляда от Рика. Положил руку на голову юноши, перевел взгляд на него. - Встань.
Медянка медленно поднялся. В руках у Князя материализовался неширокий полуторный меч.
- Носи его, не забывая о свой чести - он отдал клинок, вместе с этим коснувшись сердца Медянки. - И защищай то, что должен защищать.
Медянка коротко кивнул, обнял меч, прижимая его к себе, коротко поклонился Ворону и подошел к нам, не выпуская меч из объятий.
Рик сплюнул, развернулся и ушел.

[laasiil]

Рику сойдёт с рук опять?
Не, я понимаю, Медянка почти разобрался, но ведь Рик не угомонится.

[Aneily]

не угомонится. Но...

Легион
Я догнола Рика уже в лагере.
- Стой! Мне надо что бы ты кое-что услышал. - я на пару мгновений прикрыла глаза, сложно было кого-то еще в себя пускать. даже если знаешь кого и зачем. Но рефлекторное сопротивление длилось несколько ударов сердца, потом на губах появилась кривая врановская усмешка. - Так слушай меня, Рик. Если еще хоть кого-нибудь из Легиона ты обидишь. или причинишь боль, то получишь все то, чем ты грозил Айдре Медянке. Понял? Свободен.
Рик снгва сплюнул, пожал плечами и пошел дальше к своепу шатру.

[laasiil]

Не понял он ничего....

[Aneily]

а это уже его проблемы.

[Aneily]

Легион

Я проснулась от сильной боли, заставившей меня свернуться клубочком. Через миг я заставила себя выпрямиться и встать. Я подхватила дублет, накинула его на плечи и выбежала из шатра. Я искала маленькую магичку из крыла Рика, это была ее боль с изрядной долей страха.
Я уже видела маленькую фигурку, скрюченную, еле стоящую на ногах и держащуюся за живот, когда меня опрокинули ударом между лопаток. Я попыталась встать, получила ногой по ребрам, после чего мои руки взяли в болевой захват за спиной и начали их поднимать. Я уткнулась лбом в землю, жипя от боли и ожидая того момента, когда плечевые суставы окажутся выбиты и можно будет хоть как-то дернуться - все равно у того, кто меня держит, сил не хватит сломать мне кости.
- Вот ты и попалась, тварь. Сама убивать не можешь, так сообщницу нашла?
Я узнала голос, это был воин из крыла Рика.
- И ничего ты мне не сделаешь. Я ждал тебя и подготовился.
Я прикусила губу. Увы, он был прав - на нем были провощеные перчатки, до других участков тела я не дотягивалась, а почти любой разряд, который пробьет воздух - убьет его.
- Хреновая штука, гэйс, не правда ли? И убить не можешь.
- зато я могу! - раздался голос Виора. На мне гэйсов нет!
В тот же миг меня отпустили и я снова упала на землю. Оперлась на руки (боги, болят-то они теперь как!) и еще не вставая обернулась на воина и Виора. Эль-ин, закутанный в одни крылья, доставал из виска свой ритуальный кинжал. Улыбнулся мне, сверкнув клыками.
- Вставай, сейчас девочку рвать закончит и она рванет. Ты хотела ее догнать - так самое оно.
Я встала, чуть поддерживамая да-мэо. Далее все произошло как говорил целитель - как только прекратились спазмы, она побежала, а я - за ней, убирая с ее пути лишние предметы и следя за тем, что бы она сдуру не решила убежать прочь из лагеря. Нам на встречу вышел Князь, полуэльфийка заметила, вскрикнула, и бросилась к нему, упав на колени и обняв Ворона за ноги.
- Простите, я убила его, я убила его, я виновата, простите-простите-простите... - услышала я ее горячий шепот.
Князь посмотрел на меня, оценил мой внешний вид (из одежды на мне только нижнее белье и дублет), вопросительно поднял одну бровь, но по этому поводу проходиться не стал.
- Ли, отправь мальчиков за телами. Пусть принесут сюда.
Я кивнула, и отослала приказ парням.
- Все, птенец, успокойся и отпусти меня - сказал Ворон, кладя руку на голову заплаканной девушке. - На четыре ты отпускаешь меня, встаешь и рассказываешь, что произошло. И так... Три - четыре!
Полуэльфийка встала, все еще хлюпая, и вытирая глаза и нос рукавом формы.
- В общем... в общем... Господин Рик весь вечер был злой, ходил, говорил, что эта дура белая, простите, его не запугает. И пил. Много пил... Когда он так пьет, я стараюсь ему не попадаться на глаза - он мог начать бить... Но в этот вечер он специально искал меня. Я мыла посуду после ужина, там, в ручейке... Он нашел меня, повалил на землю, начала несколько раз ударил, потом полез под одежду, приговаривая, что все бабы шлюхи и лишь строят из себя недотрог, а особенно те, что шляются вместе с армией... Простите, это не мои слова... Это он так... - Она беспомощно обернулась на меня. - Я сначала не сопротивлялась, знала, что если сопротивляться, это лишь еще больше разозлит его и он меня изобьет до полусмерти. Но он никогда еще не лез ко мне под одежду... мне стало противно, и я вспомнила, что где-то там был нож, который мыла. Я нащупала его, и трижды ударила в спину... Вдруг он выгнулся, захрипел, на губах появилась пеня,он отвалился в сторону и затих... Это я убила его... - и она снова расплакалась, на этот раз тихо.
Корро и Медянка тем временем уже приволокли тела, и подошли к нам с Виором. Эль-ин стоял, закутавшись в крылья, напоминая гигантскую летучую мышь, или воплощение легенды о вампирах. Тень накинул мне на плечи мой плащ, и я завернулась в него, невольно скопировав да-мэо.
Ворон подошел к телам, присел на корточки возле Рика, перевернул его на живот, осмотрел три неглубоких колотых раны. Встал, покачал головой.
- Нет птенец, ты не убивала его. Это он ослушался меня, за что и поплатился. А теперь, Виортен из Дома Боли, объясни мне, почему ты убил Ри-лата.
- Потому что он напал на жрицу и командира нашего крыла, оскорблял ее и угрожал физической расправой. - Эль-ин смотрел на Князя не мигая.
- Тааак... - Князь на каблуках хищно развернулся к притихшему крылу Рика. - И вы все знали, что ваш лидер избивает ребенка, и вы все молчали?
Айригаэль прищурился, в наэлектризованном воздухе вокруг него плясали темно-синие искры.
- Все-все молчали.. Никто не заступился за бедную девочку, не доложил мне о неподобающем поведении... Ты! - Князь когтем указал на жрицу крыла Рика. - Ты... О, даже так... Ты была его любовницей, и поощряла даже все это... Таким у меня не место. - он рванул ее душу к себе и на половине пути отправил в небытие, за грань существовавшего. - А остальные... Тихие, покорные овечки, без своих голов... И так... я отрекаюсь от вас. Принося клятву мне, каждый из вас поставил себя вне цикла жизни и смерти... Я отрекаюсь от вас. Не будет вам избавления. Вы будете в оковах этих тел, пока не иссохнет плоть и не рассыпется прахом, и вы будете в оковах этого мира, пока не погибнет мир. Смерть не придет к вам. Жизнь будет вам недоступна. странник, подтверждаешь ли ты мои слова? Я шагнула вперед, уже чувствуя, как меняется взгляд на мир, как появляются за спиной огромные белые крылья с черной каймой, как изменяется голос и жесты - Изначальная вышла наверх сознания, занимая лидирующее место.
- Подтверждаю.Вы вне жизни и смерти. Ни одна жизнь не примет вас, ни одна душа не разделит с вами бытие. - Странник встает рядом с Князем.
- Благодарю, любимая - Айригаэль целует руку Страннику и снова поворачивается к бывшему крылу. - Вы покинете Легион сейчас. И не будет вам крова от заката до рассвета, и не будет вам покоя от рассвета до заката. Идите прочь!
Странник так же покидает меня, и я устало опускаюсь на траву рядом с Вороном.
- А что будет со мной? - подает испуганный голос полуэльфийка.
- а с тобой птенец, будет следующее. - голос Князя тих и ласков. - ты вырастешь в монастыре, но не будешь посвящена в сан - но залечишь свои душевные раны, и освоишь свое искусство. А потом ты соберешь свое крыло и восполнишь то, что сотворил здесь Рик. Он натворил много бед, и многие из них имеют тяжелые последствия. Ты же будешь исправлять их. Это твое наказание за твое молчание и за твой страх. Запомни, птенец, если ты не противодействуешь мне - меня не стоит бояться. Спи - он прикоснулся к ней, благославляя. - Но тебе пока не по пути с Легионом. А потому проснешься ты уже в обители. - Он подхватил на руки заснувшую девушку и взмыл в небо.

[laasiil]

Скорая, но справедливая расплата.
Может, чуть жестокая за всего лишь молчание. Но молчание порождает страшную безнаказанность.
Интересно, как окружающие восприняли изменение поведения Князя и Странника? Виор-то понятно... А остальные...

[Aneily]

laasiil, не только за молчание. За то, что не пытались остановить Рика когда он избивал девочку и Ри-лата, когда он пошел охотиться на Лианэли. Вообще нападение легионеров на друг друга карается строго и очень жестко. Князь в свое время потерял Странника из-за раскола внутри первого состава Легиона и теперь подобное пресекает быстро.

[Aneily]

Я тут забрела в фикспрайс, и теперь у меня есть елка формата 1\6. Лапки чешутся склеить румбокс и отснять небольшую историю... Которая будет сильно, месяцев так на 5, забегать вперед.
А еще все эти рассуждения про шаманов тянут меня начать еще одну нить... Пока держусь, потому что не ясно, вытяну ли я 4 нити одновременно.

[Aneily]

Другая сторона Лондона

Этим вечером они впервые ужинали втроем. "Перый и он же последний" - невольно крутилось в голову у Джерри. Настроение у него было подавленное, ел он мало. Ариадна так просто для вида ковырялась в тарелке, хотя порой и пыталась улыбаться, но в следующий миг уже почти что плакала. Шарли списывала настроение Джерри на похороны Лотты, а с Арьей у них отношения как тогда не заладились, так и оставались сейчас на уровне холодной вежливости. По этому девушка, смотря на хозяев квартиры тоже не решалась много есть, не смотря на то, что была голодна.
Джерри посмотрел на стесняющуюся Шарли, на почти плачущую сестру и понял, что с этим настроением надо что-то делать. Идея родилась почти моментально. Он встал из-за стола. Обе девушки удивленно посмотрели на него.
- Девочки, я скоро. Достаньте тарелки для десерта, сделайте чай. Я мигом - и он почти бегом кинулся к выходу.
Ничего не понимая, Шарли и Арья переглянулись, по Джерри послушались.

Джерри торопливо шел по улице. Полдевятого, через 15 минут их выставят на продажу и в 9 - разрежут на порции. если он хочет купить целый, то он должен поторопиться.

В девять раздался звонок в дверь. Ариадна ушла открывать. Шарли услышала, как она удивленно ахнула, и на кухню девушка уже пришла с небольшим букетом зеленовато-белых орхидей. Следом вошел Джерри, поставил на стол коробку с большим тортом и узкую бумажную сумку с бутылкой вина, протянул Шарли букет из небольших светло-розовых роз.
- Прости, я не знал, какие цветы ты любишь, по этому выбирал на свой вкус. - сказал он.
Шарли смутилась, но цветы взяла, поднесла к лицу, что бы вдохнуть тонкий еле уловимый аромат цветов. Ей стыдно было признаться, но это был всего лишь второй букет в ее жизни. Первый был из вереска, кермека и ковыля, собранного на скалах, и подаренный ей каким-то заезжим юнгой. Он не знал французского, она не понимала его речи, но в тот единственный день, что они гуляли по побережью, им хватило жестов.

Настроение у всех сразу же улучшилось, ужин получился сладким и вкусным, бутылки вина оказалось вполне довольно на троих. Джерри даже уговорил Шарли что-нибудь спеть, и та исполнила шутливую французскую песенку. Потом они вдвоем пытались ее перевести для не знающей языка Арьи, но запутались в значении слов и бросили это дело. Спать легли заполночь, но уже лежа в постели сердце Джерри сжало тоской, от того, что подобный вечер уже вряд ли когда-то повторится: завтра уедет Шарли, а через день после - и Арья.

[laasiil]

Заезжий юнга - порадовал...
А вечер тёплый. Даже грустно стало, что не повторится такое больше.

[Aneily]

Легион

Ворон вернулся под утро и сразу ушел в шатер. Но там его ждал Аэтернус.
- Что-то срочное? - уставшим голосом спросил Князь. В физической оболочке ему требовался сон как и всем остальным.
- Нет - мотнул головой Вечный. - Но важное.
Айригаэль сел на походную кровать и махнул рукой, мол, говори. Аэтернус чуть поклонился и начал.
- Меня все еще волнует Ли. Теперь пытаются понять, кто она на самом деле.
Князь усмехнулся.
- Она - душелов. Не слишком ли ты о ней беспокоишься?
- Моя душа при мне - с улыбкой ответил Аэтернус.
- Ей не обязательно извлекать душу, довольно просто подцепить и привязать к себе. Тогда то существо начинает чувствовать к ней влечение и влюбленность.
- Может ли она не ловит души?
- Может ли кошка не ловить мышей? Может. Но играть с различными предметами будет даже больше.
- То есть она не всегда делает это специально?
- Разница между ней и кошкой в том, что кошка, играя с кусочком шкурки воображает ее мышкой и не испытывает угрызений совести. А у нее таких "шкурок" нет и за каждую поигранную душу ей больно. Вот и все. А теперь оставь меня, до подъема два часа и я хотел бы их проспать, чего и тебе желаю.
Аэтернус снова чуть поклонился и вышел из шатра. Князь вытянулся на постели, положив руки под голову и уснул практически моментально.

А утром я проснулась, и все уже знали о моем двойном жреческом обете.

[laasiil]

Вообще нападение легионеров на друг друга карается строго и очень жестко.... и теперь подобное пресекает быстро.

Тогда почему они все молчали? Боялись авторитета Рика? Всё крыло? Как-то непонятно стало.

[Aneily]

laasiil, Рика в этом поддерживала жрица их крыла. Рик изначально в Легион пришел с крылом. А до этого, тоже упоминалось, был по друг сторону закона. Так что люди у него были или ему преданные или им запуганные. Причем запуганных была только магичка.
Молчали - не привыкли к таким порядкам. Во многих армиях на это смотрят или сквозь пальцы или наказывают менее сурово, ценя обученных бойцов.

[Aneily]

Серые Земли

На четвертый день снег перестал и начал таять. Распорядок дня у Ардат изменился - теперь она как и все помогала с готовкой и уходом за животными. Пото Снежник отправила ее к Тео. У тергар занятия тоже изменились. Теперь та заставляла ее учить звездные карты, учиться определять положения звезд вне зависимости от того, видно их или нет. Когда Ардат уже решила, что у нее ничего не полчится, а голова лопнет - ее забрала Хриза.
Девушки снова вышли на улицу и там вирви долго заставляла ее ходить определенным образом, пока тергар не замерзла. Заниматься ей хотелось все меньше, а потому она часто отвлекалась и первой заметила возвращающегося с охоты Волка. Ведьмачка сжалилась и отпустила Ардат. В храм вошли втроем.
Волк отряхнулся, положил на скамейку свою добычу - две тушки зайца и несколько куропаток, отправил послушника за Снежником. Хриза осмотрела тушки - похоже Волк предпочел охотиться в звериом облике. Сам же жрец подвинулся поближе к очагу, дожидаясь, пока придет ан-текке.
- Хвост, а у меня для тебя есть сообщение. - сказал он, оглядываясь на девушку через плечо. - Передаю дословно: делай то, что делаешь и доверяй своим решениям, творцы на твоей стороне. И еще. Мы продали те иглы, тебе причитается. - Волк снял с шеи небольшой кожаный мешочек. - Держи, это твое.
Хризолит взяла теплый мешочек в ладонь, улыбнулась клановому символу, потянула ремешки-завязки, высыпала камни на ладонь - пять небольших, но чистых гранатов и один берилл, побольше. Ссыпала камни назад, и точно также, как носил его Волк, повесила на шею.

[Aneily]

Мне долго не давало покоя, что у оригинальных нови глаза разные по цвету и блестят. и я решила это исправить. Долго искала глиттер - потому что он либо в больших банках (и куда мне потом его?) либо в маленьких пакетиках, но стоит столько же, сколько за большую банку. А вчера в фикспрайсе я увидела картинку для детского творчества "Рисуем блестками". И естественно ухватила себе.
Вот что получилось в итоге:

[laasiil]

Ардат загрузили по полной программе .
Хриза собирается таки отправиться в путь?

Нови - смешнючие получились . Блескоглазые .

[Aneily]

laasiil, да, Хриза решила уходить. После Йоля где-то как снег встанет и Ардат немного натаскают. Потому ей шаманы деньги и передали.

Нови я сейчас сделала еще одну, а на счет последней никак не решу - оставить ее как есть, или тоже засыпать блестками. И если засыпать - то какими - золотыми или голубыми... Тяжкие раздумья ))))

[Aneily]

Вот читаю я Лаасииль... И бьется мысль шаманов посравнивать ))) А потому - кусок совершенно другой истории.

Ллин - не хранитель мира, Лианэли - не жрица Ворона (и гэйса еще нет)

Серые Земли
Меня приковали к большому руническому камню. Судя по положению, в котором меня к нему приковали, и тому, что я могла видеть, я была распята в большой пентаграмме. Все мои вещи были сложены возле, но впрочем, так, что бы я не могла ни к чему из них прикоснуться. Холодный ветер заставил мою кожу покрыться мурашками, но я заставляла себя перестать думать о температуре воздуха.
Мне удалось куда-то забрести в своих мыслях и отвлечься от ветра и о том, что, скорее всего это последние часы моей жизни, рано или поздно на меня наткнется тень или Изгои, или птеродактиль и еще не известно, какой вариант хуже. Но начавший падать снег ожег меня, и я даже вздрогнула от неожиданности.
Вскоре все заволокло снежной пеленой. Снег таял на моем теле, и по коже потекли струйки воды. Забыть о холоде больше не удавалось. Я мысленно потянулась к Ворону, но, как он меня и предупреждал, ничего из этого не вышло.
Очевидно, я все же впала в какое-то забытье, потому что в себя пришла только оттого, что особо большой ручеек воды катился по позвоночнику вниз. Я подняла голову и попыталась пошевелиться. Пальцы не слушались, мышцы била дрожь, но как ни странно, я все еще была жива. Что-то привлекло мое внимание, но я вначале посчитала это глюцинацией. Но вскоре это повторилось. Я напрягла слух.
- Малыш, клянусь своим вторым клыком, я заставлю тебя идти быстрее! И не ворчи, сам нас торопил. Привиделось ему, знаешь ли, жрец недоделанный! А если там нет никого? Милосердная, Милосердная! Вот заладил-то! С чего вдруг у тебя видения? Ну шевелись ты там, сосна вековая!
В пурге показались силуэты весьма колоритной пары: один был невысоким, чуть ниже меня судя по всему, второй – неожиданно высоким, выше меня где-то на голову. Оба замотаны в какие-то не то тряпки, не то одеяния, из оружия – одно копье на двоих. Тот, что пониже постоянно ворчал и подгонял своего спутника, который отвечал ему явно неохотно и продолжал двигаться в том же темпе.
- Нет, ты сам меня пойми – там камни, хорошие камни, изумруды между прочим, ну и что, что мелкие! На лекарства бы пошли, а то мази у нас почти не осталось! А тебе видели те Милосердная в голову втемяшилась, истинная эльфийка, истинная эльфийка… - тут он подошел совсем близко. – Мать моя! Милосердная! Да это ж истинная эльфийка! Эй ты, оглобля текковская, шуруй сюда! Прав ты оказался! Сейчас, сейчас, потерпи еще не много – орк кинулся к моим вещам, достал плащ, и накинул его на меня сверху. – Сейчас откую, и все будет хорошо, все будет хорошо. Малыш, что б тебя через пять пней и колоду, вещи ее возьми пока. И отдай мне свою поклажу. Не, не всю, не всю, часть только!
Тот, кого, очевидно, звали Малышом, пожал плечами, снял с себя пару сумок, раскрыл еще одну, затолкал в нее мою одежду и мелкие вещи, подхватил на пояс меч и стал ждать, пока его спутник меня откует. Ворчун тем временем пригладил свою гриву, покопался где-то в недрах своей одежды и достал связку ключей. Расковывать он начал меня с ног, и я поняла почему, когда он отковал мне левую руку – ноги меня не держали, я, полуобняв, повисла на орке. Орк подхватил обмякшую меня, сказал: «Я – Одноклык, та оглобля – Малыш», завернул меня в плащ и отдал Малышу. Малыш перекинул меня через плечо, не особо церемонясь, отдал мой лук Одноклыку и, придерживая меня за ноги, пошел размерянным шагом. Сзади донеслось: «Эй, ну ты, уцелевшая башня Аэтерны, ну куда пошел, а меня подождать? Я тут с вещами, а он потопал!». Я почувствовала, как Малыш усмехнулся, но останавливаться или замедлять шаг он не стал. Впрочем, Одноклык нас быстро нагнал.
- Сильно замерзла? Сильно замерзла, вон, губы синие, стоять не можешь. А все из-за этой дылды, идти он не хотел быстрее! Ну, допустим, я ему не особо верил, ну кто поверит, что ему, жрецу – недоучке, сама Милосердная явиться, да еще с такой просьбой! Но чем Тьма не шутит, да уж, чем Тьма только не шутит… Эй ты, эльфа, ты это, сознание не теряй. Не будешь? (я с трудом кивнула) Вот умница, так и надо, так и надо, а то я боялся, что опоздаем… А копье-то, копье я там оставил? Правильно, там оставил, так надо. Вот мое племя идиотов – нет бы шаманов дождаться, так нет, все сами, все сами, наломали камней, наворотили дров. Или наломали дров, наворотили камней? Не важно, не важно. Скоро будем дома, там тепло, там чай горячий, травок тебе заварю. Ни на что реакций нет? Отраву? Ну нет ее у нас, не бойся, не заварим. Ты, это, хоть согрелась сейчас хоть чуть-чуть? Плащик теплый сразу видно, мех неведомый, это где такие водятся? Ну понятно, что не здесь, любопытно просто. А вот мы и пришли.
Я нашла в себе силы поднять голову и посмотреть вокруг. Мы стояли у какого-то дерева, ничего похожего на дом видно не было, во всяком случае, на первый взгляд. Я исхитрилась и посмотрела наверх. Моя догадка оказалась верна – дом был построен наверху, на ветвях, высота которых от подножия составляла три – четыре моих роста. Одноклык сгрузил всю свою поклажу около ствола, пошарил в поисках чего-то, дернул, и к нам спустилась веревочная лесенка, прикрепленная к небольшой площадке, находящейся где-то посередине между землей и домом.
- Так, Малыш, я заберусь туда, ты мне передашь деву и все вещи, я поднимусь до дома, и ты поднимешь клеть. Понял? – в голосе вирви проскальзывали ворчащие ноты. – Да не кивай ты, что словами говорить не можешь?
Я почувствовала, как Малыш пожал плечами, услышала, как Одноклык вздохнул, в очередной раз упомянул пень и башню, и полез на верх, быстро и сноровисто.
- Давай! – раздался его голос с площадки.
Меня сняли с плеча, перехватили под мышки и как котенка протянули наверх. Я кинула быстрый взгляд, поняла, что Одноклык немного просчитался и так меня не перехватит, поэтому вытянула руки наверх, и крепко зацепилась за протянутые ладони вирви. Как только Малыш почувствовал, что меня держат, он перехватил меня под колени, одновременно толкая вверх, потом подтолкнул за ступни. Сего помощью Одноклык втащил меня к себе.
- Руки спрячь. Я полез дальше. – Кинул он мне.
Я закуталась в плащ и огляделась. Выше действительно вела еще одна лестница, на этот раз сделанная из лиан и толстых веток. Тут я услышала, как снизу ругнулся Малыш, и поняла, что Одноклык остальные вещи не забрал. Через непродолжительный момент времени появилась рука второго вирви, которая забросила часть вещей. Во второй раз он по пояс появился над платформой, аккуратно положил мое оружие и еще один как-то баул, бросил мне «сдвинься в центр», подгреб туда же все остальное, и, судя по легкому толчку, спрыгнул с лесенки. Через миг платформа дернулась, и медленно, рывками поползла вверх.
Платформа остановилась чуть ниже и чуть сбоку двери дома. Дверь, в отличие от всех ранее здесь виденных, открывалась наружу. Из нее тут же высунулся Одноклык, втянул меня в дом, посадил у стены на какие-то шкуры, а сам исчез за дверью, и вернулся уже со всеми вещами.
После улицы мне казалось, что в доме жарко, хотя я видела, что печку только - только начали топить. Я с любопытством рассматривала место, в котором оказалась. Судя по увиденному, в доме была всего одна комната, кольцом опоясывающая ствол дерева. Пол был настлан поверх веток из крепких тесаных досок, плотно пригнанных друг к другу, и лежавших без всяких видимых креплений. Нижняя часть стен, примерно по колено или чуть выше сложена из серого слоистого камня, все что выше – опять-таки из досок. Окна маленькие, и сейчас закрыты внутренними ставнями. Потолок не ровный – выше всего около печки, там даже оборудовано нечто вроде полуэтажа, на котором, судя по всему, спят, и понижается к противоположной от печи части, так, что я там, наверно, в полный рост встать не смогу. Судя по увиденным сундукам и корзинам, та часть используется как кладовая. Одноклык же крутился около печки, выполненной в виде небольшого бочонка, лежащего на гнутых ножах, и обложенного камнями. От него вверх уходила каменная же труба, изгибаясь коленом, подпертым небольшой балкой. От этого колена к стволу тянулись веревки с огромными пучками трав. За печкой, у стены стояли мешки, тоже чем-то плотно забитые.
Пока я осматривалась, я пропустила момент, когда сюда поднялся Малыш. Он прогнал Одноклыка от печи, и тот будто бы вспомнил обо мне. Вирви подошел, пощупал лоб, фыркнул, как недовольная лошадь и ушел в кладовую часть. Вернулся он оттуда с каким-то свертком.
- На, одевай. Это плате моей дочери, ты с ней примерно одного роста, должно подойти.
Я нехотя выбралась из плаща. Первое ощущение жара прошло, и теперь я опять отчаянно мерзла. Надев на себя платье, я обнаружила, что по длине оно мне действительно в пору, а вот в груди его истинная обладательница явно больше меня.
- Это на ноги. Одевай – и Одноклык поставил передо мной пару мягких сапог без подошвы, сшитых мехом во внутрь.
Я послушалась. После этого он мне велел перейти на небольшую лежанку у ствола, напротив печки. Я встала, поняла, что у меня очень сильно кружится голова, кое-как, почти бегом добралась до лежанки и рухнула на нее.

[Aneily]

Другая сторона Лондона

Джерри расчесывался стоя у зеркала в ванной и через раскрытые двери и отражение в зеркале наблюдая как собирается Шарли. Судя по не свойственной ей суетности движения она нервничала - мелкие предметы, которыми она успела обзавестись, выпадали из рук, она через секунду уже забывала, куда их положила. Ее гардероб немного расширился: Джерри отдал ей ту белую рубашку и несколько слишком тесных для него футболок - он не любил сильно прилегающие вещи. Но теперь Шарли никак не могла это все уложить в сумку. Джерри привычно собрал волосы в хвост, что бы не мешались, вошел в спальню, отобрал у девушки футболки, сложил их более компактно и спокойноо все уложил в сумку. Потом чуть подумал. замерев над уложенными вещами и поверх всего легла книга - томик стихов Россетти.
- За...зачем? - удивилась Шарли.
- Я знаю, что ты не дочитала. - чуть улыбнулся Джерри. - Идем завтракать.
И на кухне все было чуть по-другому. Завтрак с кофе готовила Ариадна, и Джерри удивился уже непривычному вкусу кофе, приготовленного его сестрой. Завтракали в неловком молчании, как перед отъездом, стараясь не смотреть друг на друга, и обращаясь только с просьбами что-то передать.
В коридоре Джерри привычно ждал пока Шарли застегнет пряжки на босоножках, поставив у двери обе сумки. А когда они вышли - протянул ей свою.
- Вы... ты... кажется перепутал... - смутилась Шарли.
- Нет. Твоя сегодня тяжелее, так что ее понесу я. - Джерри попытался улыбнуться . - И я буду благодарен, если ты донесешь мою и мне не придется идти с двумя сумками.
Девушка чуть смущенно улыбнулась и взяла его сумку, пристраивая ее себе через плечо. Он сделал странный жест, будто хотел взять ее за руку, но на половине движения передумал, заложил обе руки себе за спину, и пошел, сначала быстро, потом вспомнив, что она в таком темпе не ходит, подстроился под ее шаг.

[klepik]

как все же трудно расставаться. И вот вроде, кажется, что не расставание вовсе, ведь будут видеться каждый день в кабаре на репетициях, на выступлениях, а поди ж ты... уже совсем другое... совсем не так будет...

[laasiil]

Миры - разные, шаманы - тоже ....А у меня в мире шамана настоящего ещё и не было....

А Джерри - тяжело всегда прощаться. Особенно тяжелы вечера после таких расставаний. Перемены в доме - переносить сложно.

[Aneily]

klepik, Джерри считает что работа и отношения - вещь не совместимая по времени. Так что будет все совсем по-другому.
laasiil, а это она у него в доме и недели не прожила.

[Aneily]

Ллин - не хранитель мира, Лианэли - не жрица Ворона (и гэйса еще нет)

Серые Земли

Скрытый контент: показать

Пришла я в себя от ощущения давящего прикосновения к шее. Я испуганно дернулась и открыла глаза.
- Фух, - шумно выдохнул Одноклык и убрал руку с шеи – жива. Слышь, ты, не пугай так больше.
Я кивнула и осторожно села. Голова не кружилась. Я прислушалась к собственному сердцебиению – оно было ровным, но довольно слабым, так бывает, если телу надо восстанавливаться после серьезных травм или слишком больших нагрузок. Мы впадаем в некое сонное оцепенение, во время которого идет активная работа по приведению тела в порядок. Еще одно наследство от предков. Но незнакомого с этой особенностью это может напугать – лежит тело, пульса почти нет и что с ним делать – не понятно.
- Ты вообще как? – рядом на корточки присел Малыш. Я пожала плечами. – Бульон будешь?
- Буду – я осторожно опробовала свой голос. Горло после такого могло дать о себе знать, но слава Аслану, все было в порядке.
- Держи – Малыш протянул мне каменную миску, потом осторожно влил в нее половник мясного бульона. В ответ на его запах мой желудок что-то буркнул. Я смутилась и почувствовала, как кровь приливает к кончикам ушей.
- А ты «не выживет, не выживет!» Есть хочет – значит здорова! – Малыш явно передразнил Одноклыка и рассмеялся.
Горячий бульон оказался чистым удовольствием, но после него сразу же захотелось спать. Я отставила миску от себя на пол, легла и уснула под тихий разговор двух вирви.

Проснулась я, по ощущениям, далеко за полдень и обнаружила себя заботливо укрытой тяжелой косматой шкурой, к которой снизу было еще пришито толстое шерстяное одеяло. В печи горел огонь, я его видела через приоткрытую дверцу. Судя по освещению, где-то было открыто окно – рядом со мной было сумрачно, и свет падал откуда-то сбоку. Было тихо, только потрескивали дрова в топке. Я села на лежанке и завернулась в шкуру – в комнате было довольно прохладно, что бы сидеть только в одной рубашке. В ногах обнаружились все мои вещи, аккуратно свернутые и сложенные в удобном для одевания порядке, что примечательно – совершенно сухие. Прислоненные у входной двери стояли ножны с мечом, колчан и лук со спущенной тетивой. Меня здесь никто не держал, я в любой момент могла собраться и уйти, но делать этого пока совершенно не хотелось. Наверно потому что в первый раз здесь я могла остаться в тепле, по крайней мере, до завтра точно. И ничто не гнало меня вперед.
С улицы я услышала какой-то звук. Я прислушалась, и поняла, что разговаривают двое. Один голос, раздраженный, и говорящий почти беспрерывно, я узнала – это был Одноклык. Второй, тихий и словно извиняющийся, был мне не знаком. Потом голоса смолкли, и через краткий промежуток времени дверь открыл Одноклык, продолжавший что-то бурчать себе под нос. Увидев меня, он замолк.
- Эй ты, оглобля, дева проснулась, почему не кормишь?
С освещенной стороны комнаты донеслось какое-то ворчание, и из-за ствола дерева вышел Малыш. Интересно, чем он занимался, если я не слышала от него ни звука? Он сверху вниз посмотрел на возмущенного Одноклыка, пожал плечами и поставил какой-то котелок на печку. Одноклык сокрушенно покачал головой и развернулся ко мне.
- Давно проснулась?
- Не очень.
- Ну так одевайся и выползай из шкуры. Будем разбираться с твоей одеждой – и он отправился к Малышу. Я быстро оделась, обула вчерашние меховые сапожки и пошла посмотреть, что они там делают.
Под открытыми ставнями стоял стол, за которым сидел Малыш и что-то выбивал на камне размером с мой кулак. Облокотившись обеими руками на столешницу с противоположной стороны, стоял Одноклык, и что-то выговаривал Малышу. Тот, судя по всему, отвечал ему коротко, ровно между ударами молоточка. Но все это происходило совершенно бесшумно. Я сделала еще пару шагов, и вдруг стала их слышать.
- Нет, ты представляешь, какие они глупые! Взялись за такое самоуправство! Вот прокляну их, будут знать! Что ты «нет»? Померла бы – точно бы проклял! Ну что нет то? Или ты про то, что им и проклятье в пользу не пойдет? Да стадо баранов! Сами все решили! Да что бы им птеродактиль на голову нагадил! Что нет? А, не проклял бы. Проклял, проклял…
Я не смогла удержаться от смешка. Одноклык прервал свой почти монолог, посмотрел на меня. Посмотрел на Малыша, буркнул что-то вроде «пусть тебя», махнул рукой, предлагая выйти оттуда, и сам направился следом за мной.
Я заметила, что вирви задержался, посмотрел на что-то висящее на балке, как-то неопределенно махнул рукой и подошел ко мне. Сейчас, стоя с Одноклыком рядом, я поняла, что он на самом деле чуть ниже меня, не на много, где-то на толщину пальца.
- Иди, ставни с той стороны открой, а то темно, как у волка в ухе. Только амулет не снимай, пусть висит.
Я послушалась. Деревянные ставни снялись на удивление легко, а за ними обнаружилось окно, забранное каким-то камнем, розовато-палевого цвета, расколотым на тонкие, почти прозрачные пластинки. В комнате сразу стало ощутимо светлее. Я полюбовалась на столь искусную работу, потом аккуратно приставила ставни к стене.
- А что за амулет? – поинтересовалась я у Одноклыка.
- Он создает некую сферу, изнутри которой звуки не проникают наружу. А иначе мы бы не смогли разговаривать сейчас, пока он там очередной амулет делает. А вот он нас слышать может спокойно. – Одноклык заглянул в котелок, что-то там помешал, оторвал пару листиков от какого-то веника, бросил туда, попробовал, остался, очевидно, доволен, и закрыл котелок крышкой снова.
- И так, твоя одежда. Плащик прекрасный, великолепный, рубашки тоже ничего, правда коротки, но вот остальное – никуда здесь не годится. Поэтому я тебя буду одевать. А то зима придет, и нам тебя опять из очередного сугроба вытаскивать? Будто дел у меня больше нет! Так что ты сейчас обходишь дерево с другой стороны и вытаскиваешь суда сундучок с зелеными камнями. Иди давай!
Я послушалась, стараясь не слишком уж открыто улыбаться. Несмотря на свой ворчливый тон, у Одноклыка добрая душа, и Малыш был прав – проклясть он вряд ли сможет хоть кого. А его манера речи больше напоминает попытку это скрыть.
Сундучок нашелся сразу, но оказался мне по колено, и поднять я его не смогла. Пришлось тащить волоком, приподняв за один край. Вирви помог мне его поднять и поставит на неизвестно откуда взявшийся стол. Что-то мне в нем показалось уже виденным, я присмотрелась и увидела что его столешница – это ставни, которые я снимала.
Одноклык любовно стряхнул несуществующую пыль с крышки сундука.
- Тут вещи моей дочери, того периода, когда она еще проходила обучение. Они тебе должны больше подойти. Так, смотри, - он достал какой-то сверток светло-бежевого цвета – твоя куртка это летом хорошо, а зимой – никуда не годится, дева, тебе еще детей носить и рожать. Так что меряй!
Я развернула сверток, это оказалось платье простого кроя, сшитое из меха, ворсом внутрь, о чем говорила вышивка бисером у ворота с той стороны, где была гладкая кожа. Я с некоторым сомнением осмотрела его. Наткнулась на выжидающий взгляд вирви, вздохнула и надела платье. Оно оказалось мне великовато, и длиной где-то до колен.
- Ничего, на кольчугу как раз. – Я подняла удивленные глаза на Одноклыка.
- Я не ношу кольчуги. У меня нет к ним привычки, боюсь, она мне может помешать в неожиданный момент.
- Хм, возможно ты права. – Вирви задумчиво почесал свою всклокоченную черную гриву. - Тогда с этим что-нибудь потом придумаем. Вот это, - он достал еще пару свертков – тебе рубашки. Возможно, рукава будут коротки, а они сами длиннее платья, но ничего, перешьешь, это не долго. А вот без этого я тебя до весны не выпущу – он показал два каких-то вязанных куска не то шарфа, не то еще чего.
- А что это? – поинтересовалась я.
- Длинные гетры. У тебя штаны, конечно, узкие, но и под них должны налезть.
В тот момент, когда я их разглядывала, не на плечо легла тяжелая рука. Я обернулась, и увидела Малыша, улыбающегося во все клыки. Вторая его рука лежала на плече Одноклыка. Малыш развернул нас к печке, и я за ней увидела стол, накрытый для трапезы на трои

Скрытый контент: показать

Утром я проснулась рано из-за звука чего-то тяжелого, что упало с небольшой высоты и покатилось ко мне. Я подскочила, левой рукой шаря у бедра в поисках клинка, и успокоилась и осознала происходящее только когда услышала дружный смех обоих вирви. Я одернула рубашку, обула сапожки и вышла на крыльцо умыться. В бочке сверху плавал лед, очевидно ночью вода замерзла и вирви пришлось разбивать ледяную корку утром, прежде чем взять воды. Ледяное умывание прогнало остатки сна. Легко позавтракав на скорую руку (вчерашний хлеб мед и чай) и одевшись, мы все втроем спустились вниз. Причем оба шамана настояли на том, что бы я взяла с собой оружие. Я слегка недоумевала, ведь если все так мирно будет, как они говорят, то зачем мне оно? Но клинок и лук висели на привычных местах, не смотря на то, что одета я была в непривычное для себя платье.
До основного поселения оказалось идти дальше, чем до ручья – шаманы жили на отшибе. Сам поселок располагался на деревьях окружающих две относительно небольшие полянки. Часть строений из камня и земли располагались и на самих полянах, но тоже с краю. Малыш шепотом пояснил. Что в них располагаются кузница, хранилище запасов, алхимическая лаборатория и мастерская резчиков по камням – мелкие камни обрабатываются «на дому», а крупные и тяжелые – в таких мастерских. На самой поляне собирались остальные вирви. Впервые я кого-то еще из их народа. Кроме шаманов, видела при свете дня. Судя по всему, средний рост вирви был как раз чем-то средним между ростом Малыша и Одноклыка. Смуглая, какая-то зеленоватая кожа, торчащие из-под нижней губы клыки, жесткие, а потому вечно взъерошенные волосы, черные, рыжие или белые, причем я не могла с уверенностью сказать, седые ли это гривы или просто цвет такой. По сравнению с теми же анн-текке одевались они значительно легче, а вот количество всяких висюлек, амулетов и камушков поражало. Так же я невольно отметила, что все стоят, разбившись на небольшие группки, между которыми остается небольшое пространство. Дети и подростки тоже расположились отдельно друг от друга и от взрослых. Одноклык уверенно прошел на небольшое возвышение в центре поляны, присмотревшись, я поняла, что это остатки пня огромного дерева. Следом за Одноклыком туда поднялась я, за мной – Малыш. Я встала, как меня еще вчера попросили – за плечом у Одноклыка, надвинув капюшон плаща и скрестив руки на груди. На поляне практически сразу же воцарилась тишина. Одноклык постучал посохом по пню и начал:
- Вы, мухи-однодневки! Каменные головы! Пни трухлявые! Вы знаете, какую страшную беду вы на себя чуть не накликали?! Зачем вам шаман дан, дубины? Проблем вам перед зимой мало? Давно от теней не прятались? Да у нээнке соображения больше, чем у вас! Мертвяка подними, он и то быстрее сообразит, кого трогать не надо! Или вы решили все дружно, что вы все – шаманы? И знаете как лучше? Да я смотрю, может быть, вы и решили, да не умнее лысых птенцов воробья! Что надо делать с гостями непонятными? Вон тот дом для чего стоит? – Одноклык указал посохом на дальний край поляны. – Что бы мне было, где еще убираться? А если бы это действительно тварь пустоты была? Или того хуже, маг? А вы – дубиной по голове! Вы что, ослепли как кроты на воздухе? Пусть выйдет тот, кто это сделал!
Шепоток пронесся по поляне. И к нам вышел довольно молодой вирви в кольчуге и с мечом, с парой перьев вплетенных в волосы и богатым каменным ожерельем на шее. Одноклык довольно оскалился.
- Что, Вождь, нам объявили войну? Отвечать! – внезапно рявкнул шаман. Вирви побледнел и сделал маленький шажок назад.
- Нет – тихо ответил он.
- Тогда, во имя пепла Аэтерны, кого демона ты внезапно начал решать все за меня? – Одноклык это почти прорычал, причем на довольно низкой ноте. Волосы на загривке у меня шевельнулись от такого тона, а это еще причем было обращено не мне.
- Я думал…
- Чем, пнем, что у тебя вместо головы? Странствующая, выйди. - При этих словах я сделала шаг вперед, и сняла капюшон с головы. – Смотрите, неразумные. Перед вами – истинный эльф. Одна из тех эльфов, что возводили города в Аирене, одна из тех, кто делился с нашим народом знанием камня и растений. Она находится под прямым благословлением Милосердной. Поняли вы, что чуть не сотворили? Где было ваше милосердие? Или страх сильнее памяти?
Смущенный гул голосов, постепенно становящийся негодующим, но негодование направлено не на нас. А на вождя так и стоящего перед нами. Одноклык опять стучит посохом по пню. Все моментально стихают.
- Слушай, Забияка! Ты снимаешь кольчугу и ожерелье. Берешь то копье, что я оставил тебе и на зиму отправляешься к изумрудному урочищу. Думать. Вернешься с расцветшим снежником и мешком изумрудов. До той поры ты больше не вождь. Гемма, прими ожерелье.
Забияка снял ожерелье и вложил его в руку довольно мощной женщины в фартуке кузнеца. Гемма и Одноклык обменялись короткими поклонами, после чего Гемма развернулась лицом к собравшимся.
- Народ Звезды. Я обращаюсь к вам с требованием просить Странствующую оказать честь и присоединиться к нашему народу! - Вирви некоторое время молчат. Потом произносят фразу на языке Дорог, для них давно потерявшую прямой смысл и ставшую ритуальной, оттого звучащей совершенно непривычно. Неожиданно даже для себя я откликаюсь «Аэ!». Краем глаза замечаю, как Одноклык заговорчески подмигивает Малышу.
- Аэ! – отзывается и шаман, после чего, привстав на цыпочки, завязывает у меня на шее кожаный шнур с желтым непрозрачным камнем, отшлифованном в виде небольшого диска, имеющего утолщение в центре. На самом диске - узор инкрустированный хрусталем и цитринами, на мой взгляд совершенно абстрактный. Я слегка кланяюсь сначала Одноклыку, потом Малышу, а затем – Гемме. Взмахом руки приветствую остальных вирви, после чего все начинают постепенно расходиться. Когда мы выходим с поляны, Малыш вдруг похлопывает меня по плечу, и мне, если честно. Стоило некоторого труда удержаться на ногах. В прочем, это был единственный знак внимания со стороны шаманов, пока мы добирались до дома. Очевидно мысль «и во что я ввязалась на этот раз» слишком хорошо читалась у меня на лице. Во всяком случае, когда мы пришли, Малыш нацедил мне чего-то в большую кружку, всунул в руки, и они с Одноклыком ушли в ту часть дома, что служила им мастерской, оставив меня одну наедине со своими мыслями.

[Aneily]

Легион

Я металась по шатру Князя. Ворон сидел на своей постели, нахохлившись, как большая птица. Странник призраком стояла рядом с ним.
- зачем? зачем вы придумали это двойное жречество? Какого хрена?.. - хотелось выразиться куда более жестко, но Айри терпеть не мог, когда я начинала ругаться.
- А что, надо было говорить, что ты душелов, поймавший Изначальную? - с ехидцей поинтересовался Князь.
- да ничего не надо было! Что за глупое представление вы устроили?
- Зато теперь мы можем приходить сюда когда угодно и оставаться сколько угодно, не вызывая вопросов. - заметила Странник.
- Мне это не надо! Вы просто воспользовались мной и ситуацией!
Ворон и Нэй переглянулись и рассмеялись. Потом Князь посерьезнел.
- Ли, тебе так не нравится мое отношение к тебе? Давай прекратим. Выйдем из этого мира, там, на Дорогах, я думаю, я уже смогу разделить вас. Сможешь даже жреческий обет снять, если он тебя тяготит.
Я застыла на полдвижении, слушала это и чувствовала, как поднимаются волоски по позвоночнику от смысла сказанного.
- Нет! - Я представила, что в этом случае будет твориться со Странником и ужас вцепился когтями в затылок. - нет! Айри, я не хотела тебя обидеть...
Изначальная чуть сжала плечо своего супруга и исчезла как ускользает солнечный луч. Ворон подошел ко мне, положил руку на плечо.
- Я не обиделся, малыш. Правда - он обеспокоенно посмотрел мне в лицо, притянул к себе, убедившись, что я больше не злюсь. - Просто я не думал, что ты так среагируешь. И не думал, что эти слухи так глубоко тебя ранят. Двойное жречество - логичное объяснение того, что все видели вчера. Да, редкость, да, теперь будут другие толки, но самое логичное из того, что можно было бы им сказать. И наиболее похожее на правду из всего, во что бы они поверили. Понимаешь? Только не плачь, не о чем, не надо... Странник бы не ушла б опять за грань, не пустил бы. Честно бы не отпустил. и сан бы с тебя снял - не зачем тебе терзаться было бы вместе с нами. Я ж беспокоюсь о тебе, Ли. Ты для меня давным давно уже не однодневка, которой можно пренебречь. Ты мне веришь?
- Верю...
- Вот и славно. - Он завернул меня в свои крылья. - давай, успокаивайся, и можешь пойти поблагодарить Вечного - это была его идея с таким объяснением. Я бы тоже предпочел бы ничего не говорить.
Я кивнула, сделала шаг назад, освобождаясь от кольца рук, и упираясь спиной в упругие перья. Ворон ободряюще улыбнулся и убрал крылья. Я вышла из шатра под набирающий силу яркий день.

В дали я заметила небольшую процессию местных священнослужителей - они должны были подготовить тело и место к обряду похорон лорда Несса. Судя по скорости их передвижения, они придут в лагерь минимум через час, значит сами похороны состоятся не раньше полудня. Я обернулась в противоположную сторону, на бывшую его армию. Она уменьшилась - некоторые, убедившись, что им ничего не грозит, ушли еще вчера, часть людей собиралась и уходила сейчас. Но основное количество пойдет только после похорон - Несс обладал огромной харизмой, и в его армии его любили.
Все это вместе означало, что в лучшем случае мы выдвинемся на марш завтра, но скорее всего это будет через день. Я вздохнула - сейчас бы я предпочла передвижение или физическую работу. Но делать ничего особенного не надо было, значит забыть обо всем в работе - не получится.
Я пошла к нашему шатру - там всегда можно было заняться либо снаряжением, либо обучением наших юношей.

[laasiil]

Странно так... Одного главу убили, убрали...И армия разошлась, распалась, впрочем, с наёмниками так бывает.
Единственное, что некоторые в таких случаях любят потом по дороге пограбить да пожечь, восполняя так сказать утраченные, нереализованные возможности...

[Aneily]

Легион

Аэтернус занимался организацией похорон, метаясь между священниками, легионерами и армией лорда Несса - почти все старшие офицеры пришли проводить его в последний путь, получив от Князя обещание, что они действительно будут отпущены восвояси.
Вообще-то этот разговор состоялся еще вчера, когда после трехчасового стояния в растерянности на позициях, к армиям вышел Ворон. Он объявил о том, что лорд Несс был пленен, и в плену окончил жизнь самоубийством. Так же Князь рассказал им об условиях, выдвинутых лордом Нессом и предложил всем, кто не хочет прямо сейчас воевать, сдать оружие и уходить. Подчеркнул, что он дал это обещание умирающему, и значит оно - непреложно, и преследовать их не будут. А после предложил желающим присутствовать на похоронах, и даже предложил дать делегации медиков обследовать тело, что бы те убедились, что это было именно самоубийство. Офицеры посовещались, и решили согласиться. Ситуация была дикая - на выборы нового полководца требовалось время, дезертиры уже появились, сама армия была деморализована тем, с какой легкостью удалось убить мага и пленить лорда. Альрис вечером заметил, сидя у костра, что в этом случае у них один шанс сохранить армию как боевую единицу, а не сборище шаек - сделать из лорда Несса символ.
Что ж, отчасти Легион был даже рад им в этом посодействовать.