Dewrey Wolff: THE OTHERTOPIC

[Dewrey Wolff]

Намастэ, уважаемые, и спасибо всем, оставившим отзыв:


Спешу заверить: в оффлайне я потому, что пишу стори. По логике, хочу написать первые несколько глав, чтобы не мучить ожиданием последующих. Стараюсь уложиться в сроки текущей недели.

Ты ей руки поменяла на руки от 4 типа?
А платья шьёшь сама?

Нет, Diamante la calle - целиком и полностью четырехтипная кукла.
Неее, к игле и нитке меня лучше за версту не подпускать - может, когда-нибудь созрею для подобного проекта... Набор одежды благодушно одолжен Лолитой.

Ася, я вашими фото всегда засматриваюсь, очень здорово получается у вас, обработка вообще шикарная, все такое настроенческое выходит, глубокое и завораживающее.

Наталья, (верно?) merci and welcome!!

А куртец можно бы и получше показать шикарная вещица - хочется и детальки рассмотреть в полном объеме.

, щас разозлюсь
Куртка не кукла, светить ею здесь не потребно Но постараюсь эспешели фо ю засняться в дневном свете - со всеми "детальками"

Снова Дьюри куда-то пропал...

Уже здесь, в розыск не объявлять

[lisichka]

Асик, а я не куклами едиными живу Красивые стильные курточки тоже люблю разглядывать.

Вот, разозлила друга а любопытство все равно мучает

[Dewrey Wolff]

Лен, да я же в шутку Просто в Петербурге сейчас погода изменчивая, наденешь куртку - и минуты не выходишь, а без куртки выйдешь - зябнешь Но обязательно сфоткаю, обязательно

[Chameleon]

Сториии Ждём-ждём!

[Mariten]

ждуууууу!!!!!

[Chameleon]

И снова Дьюри ушёл в подполье Асик, помним, любим, ждём

[lisichka]

Асик у нас - какое-го загадочное сказочное создание

[Dewrey Wolff]

Максим Леонидов — Привет


Певец заглавной песни на сей раз попал в яблочко: в Петербурге ненастно, сыро и вообще - тотальная закись азота. Возможно, это вас удивит, но я рад ей, именно дождь пробуждает во мне творческую жилку, подавленную солнцем и зноем. Нет, я люблю солнце, люблю море и "облака-белокрылые лошадки", но вскоре к ним охладеваю и ищу номер небесной канцелярии: спустите мне дождь Питеру прочат скорый шторм, но, надеюсь, он будет ровно таким, к каким привыкла северная столица.
За мое отсутствие произошло немало яркого и вот-вот произойдет кое-что совершенно сказочное. Но попусту транжирить словом не буду, а лишь заверю, что раздобыл утерянные функции Пикника, прокатился на метеоре по Финскому заливу с Руа, несколько видоизменился, о чем будут свидетельствовать грядущие фото-отчеты, а на минувших выходных знатно выехал в центр, измерив ножками маршрут от Невского проспекта, до Летнего сада, с обзором всего сопутствующего, взяв в спутницы Ноэль и Конс. Отчеты ломятся на форум Вскоре я поделюсь ими с вами, милые ПЧ.

Об истории. Я вижу и тихо кроюсь краской от того, как затаскал вас с этой историей. То вот-вот, то вновь отлагается... Ветреное вдохновение! Не успел дописать до точки, как оно уже упорхало резвиться на воле. Нет, право, нужно его взять в заложники, как писателя в "Мизери", пока ПЧ не изловили нерадивого автора и не посадили строчить в неволи самого Я пишу, пишу, перманентно корректирую. Начало целиком уже наготове. Буду выкладывать все-таки порционно, иначе ей-богу заморю своих ПЧ мегатоннами текста Поэтому сегодня вечером выкладываю предисловие и непосредственно самое начало. Потом будет продолжение начала... То бишь еще две главы, а потом - экшен Впрочем, кому как

[lisichka]

Асик, ждем же - и очень терпеливо

[Dewrey Wolff]

Так, пока руки еще не убежали вслед за голодным Асем к ужину, нужно их чем-то занять. Набросаю план, чтобы самому не забыть и вас проинформировать.

• Вступление ---> первая глава стори.
• Отчет о выходе в залив.
• Макси-отчет о выезде в центр и непосредственно в Летний сад.
• Премного сравнений, скопившихся за дни прохлаждений автора
• Ну и потихоньку вытаскивать на свет древние сеты, которые я вам бессовестно задолжал

До... истории!

[Dewrey Wolff]

Слово автора

Сказать, что я слишком долго выдерживал в заточении идеи книги - мало. Я таил их, терзаясь догадками, выверяя их на зрелость. Но наконец они достигли кондиции, и я с трепетом отворяю театральные портьеры, я приглашаю вас к... story.
Эта история стартовала около двух лет назад, когда я отошел от прежних рывков на литературной арене. На тот период я не был даже полусовершеннолетним, а в историях уже жег глаголом что есть духу. Мои мысли всегда были старше мыслителя. Поэтому меня всегда влекло на выдумки и фантазийные эскизы, которые после слагали книги. Полтора года назад я осел на форуме, но только сегодня приступаю к авторскому письму. Свершилось!
Без долгих прелюдий я хочу осведомить читателя о ряде особенностей моей story. На момент старта она безымянна: я не хотел окрестить свое детище абы кем, боясь просчитаться и дать вам неверный посыл. Со временем формирования сюжета родится и заголовок. А сейчас я не готов к опрометчивым шагам.
История будет иллюстрироваться: в конце концов, она - не типографский образец, в который поздно вносить правки. Поначалу ее будут сопровождать связные кадры из Сети, в которых я усмотрел бесспорную связь с текстом. Иначе и не может быть. Позже, если дело пойдет по задуманной, я приложу лично отснятые фото и оформлю содержание.
И... пара слов о главных героях. Но впрочем... нет: вы узнаете их, ступив за порог мира магии, света и зла, на страницах моей первой форум-стори

Asia

[Dewrey Wolff]

Глава I. Одной воды две капли.



«Dies ist der erste Tag…»
Lacrimosa, "Der Erste Tag"


Разомлевший икарус тарахтел на низких частотах, в ритме его монотонного храпа в салон протискивались последние лица. Движения вокруг меня были во власти мерного гула: топот, брань с «зайцами», прячущимися за полами представительных горожан, полуиздохший и дышащий жаром кондиционер над головой – все было медленным, теплым... Но я не торопил реальность, как делал прежде, погоняя ее, как упертую клячу - извозчик, напротив: замедленный темп умиротворял, я забывался, но тотчас же снова порывался к окну… За окном шпарил дождь. Он метался, окаянный, по улицам и тосковал одной тоской со мной: по дому. По небу.
В последние минуты перед долгой разлукой хочется впитать в себя все, родное на чужбине, к которой едешь. Точно так же, как вдыхает стекленеющий кислород умирающий. Но перед смертью не надышаться: с каким фанатизмом я не вбирал бы в себя память шестнадцати здешних лет, ее не хватало. Она то как изворотливая мышь, проскальзывала меж прутьев мемориальной решетки, то решительно не ловилась. Так отчаянно не хватало самых крупиц памяти.
Я снова прирос к стеклу. Но оно было безответно: дождь застилал обзор. Там, за акварельной мутью стекла, был тротуар, остановка и – мои родители, грустный бигль Марсель и с полдюжины околородственной свиты. Должно быть, хорошо, что они не видели моего лица: оно мучительно рыскало по стеклу, стремясь отыскать проталинку видимости в серой пелене, но медленно струящееся, монохромное боке, съедало все, что было вне салона. Когда автобус очнулся, поднятый со сна шофером, и возмущенно фыркнул, слезинки дождя слетели со стекол, и я увидел всех провожающих. Озабоченные, мокрые лица родителей, чужих… И мои, тихие, милые, машущие вслед. Тяжело расставаться с отчим домом, даже зная, что разлука не вечна. Я уезжал в июльский, тяжелый дождь, ставший мне почти родным: так остро мы чувствовали друг друга, и разделили одно настроение на двоих. Мне было тяжело. Я панически не знал, не знал, что ждет меня на высадке, что далее… И я не мог вообразить, что меня ждет такое, о чем пишут только в книгах, да и то – не во всех.

[Dewrey Wolff]

Ну и, переведя дух от частого перебора клавиш над началом истории, и вообще отдышавшись , я завершу день сравнениями. Заждались они, вон, в двери ломятся.

и Agnes Silver Zinger (которую я активно сравниваю с Selene из Underworld и хочу впоследствии воплотить ею вампиршу (когда куплю, ага ))




и Ayumi Opium (люблю я ее за бандитский шик)



и Лолита



и Консуэло, хотя на Аюми тоже чем-то похожа... ретро-пробором, наверное


нос, губы... Ума Турман! Чисто символически



чертами лица напомнила г-жу Рамазанову (чем дальше в лес... )



и Кристен Стюарт



и Мерида


Эти на меня похожи...






Выбеленная Дракулаура



и Роберта



Эхх... забыл И такое бывает.


и Erin The Making Of


That's all.

[Mariten]

с почином! только начало меня затягивать в историю, как настал конец главы хочу еще! мне так нравится твой слог!!!! просто волшебство!!!

[lisichka]

Асик, начало истории щемяще-печальное и полное полунамеков на что-то таинственно-необыкновенно-сказочное - так мне прочиталось

[Amelia Dragoness]

Ура! наконец-то начало истории)) многообещающее, кстати сказать... уже хочется продолжения...

[Wiwian _ Lee]

Поздравляю с началом истории! Начало заставляет задуматься о будущем персонажа. Что его ждёт, какие события? Интригующе!
Сравнения больше всего понравились с Лолитой, с Меридой и с тобой А в целом, они все у тебя всегда невероятно точные!

[Dewrey Wolff]

с почином! только начало меня затягивать в историю, как настал конец главы хочу еще! мне так нравится твой слог!!!! просто волшебство!!!

История пока не грозит концом, я нарочно осветил только крохотный фрагмент, отведя дальнейший хронометраж под непосредственное действо. Но я не ломаю голову над дележкой текста, я даже не всегда продумываю план сцены, идя по наитию, ведомый историей так, словно я проживаю ее наяву параллельно реальности А далее пойдет уже несколько иной по окраске отрезок.

Асик, начало истории щемяще-печальное и полное полунамеков на что-то таинственно-необыкновенно-сказочное - так мне прочиталось

Верно прочиталось Есть люди ( ), научившие меня искать глубинные течения, скрытые смыслы. Поначалу это было паранойей, но, как видимо, так интересней жить: порой подмечаешь водные знаки, оставленные такими же ментальными некрофилами, а иногда - забава Не люблю я по-простому

Ура! наконец-то начало истории)) многообещающее, кстати сказать... уже хочется продолжения...

Спасибо, мне тоже хочется

Поздравляю с началом истории! Начало заставляет задуматься о будущем персонажа. Что его ждёт, какие события? Интригующе!

Было б с чем поздравлять Хотя, я порядком вымучал эту историю и ее начало - знаковый шаг.
Будущее и есть канва всея истории

[ANASTEZIA]

Dewrey Wolff, начало истории захватило - с нетерпением жду продолжения! Ты просто потрясающе пишешь! Подборка сравнений как всегда бесподобна!!!

[Dewrey Wolff]

Настя, gracias

[Giochika]

[Darya Eberle]

Здорово написано!!! Жду продолжения Из сравнений : Эрин убила просто, супер!

[Dewrey Wolff]

Ксюша, да ну, муть - это болото Спасибо
Даша, как раз только что дописал пятую главу, держи

[Dewrey Wolff]

Глава II. Свобода?



«Во французской стороне,
На чужой планете
Предстоит учиться мне
В университете…»
Максим Леонидов, "Песенка студента"

Рельеф дороги затейливо вился под колесами, колеса пружинили и весь салон ходил ходуном. Казалось, что дорога ведет садоводческими селениями, колеями, протеснеными на полотне пестрых нив. Затем они терялись за хребтами холмов, скрывающих их подобно волнам… Когда стекло достаточно обсохло, я смог увидеть дивные ландшафты, доселе мыслимые мной только в фантазиях: долины мягко перемежались живописными перелесками, вздымались покатыми склонами и шутливо подмигивали горстками домиков с черепичными крышами. Миг – и автобус проворно нырнул по асфальтированной ленте вглубь расписного леса. Местами уже золотились осенние блестки, я был удивлен: цвела середина лета, но осень уже дышала ему в спину. Лес длился, как долгий инструментальный трек… Плеер любезно ввернул столь же длинную песню, и, глядя в пестрящее окно, я уснул.
Долго ли, коротко – мой слух затронул городской перезвон: гудки, сирены, свист, визг шин… Назойливый шум усилился. Я неохотно прилег к стеклу: и впрямь, город! Не дав досмотреть панораму, автобус вновь затарахтел на тормозах, будто чертыхаясь на автомобильном, и осел в лужу у мощеного тротуара.
Раз чемодан, два чемодан… Взвалив весь скарб на плечи, я вышел из душного автобуса, вдохнул показавшийся свежим уличный воздух: свобода!
Я впервые рассмотрел отъезд из дома в ином ракурсе. 132 километра: от серой, ступенчатой схемы городка, в котором временно жила моя семья, до цветных каменных джунглей, где меня заждались университет и общежитие. Я прикинул в уме: «Первые недели можно отсидется, исправно информируя родню о здравии Микаэлы, а потом…» Перед взором взвилась кинопленка, проявленная и пьянящая: халява, друзья, клубы, встречи… кухни… «Наказал отец: никаких отгулов, в первый день кинуть вещи дома, (умыться, переодеться, глаза подвести…) и – в универ! И чтоб учебные пособия не забыла!» - вспоминал я и с пустующее-радостным взглядом отворял жестяную дверь общежития номер… тьфу, не тот корпус!
Замечтавшись, я едва не спутал корпуса, решительно атакуя неподъемную дверь мужского. Стриженого «унисекс», со спины меня не заподозрили, и я тихо ретировался с места помутнения. Поднявшись на указанный кормленой консъержкой этаж, я все еще мусолил под вопросом тему гендерной принадлежности, но вскоре отставил и ее: я тот, кем себя чувствую.

С тяжелым вздохом на необжитый пол скатились два с половиной чемодана, пара сумок и зонт на спицах. В полумраке было слышно, как он лязгнул о порог и откатился куда-то в сторону. Я глянул на часы… почти 7! И в такую рань мне стоило выехать, чтобы опоздать?! Черт!..
Я опрометью рванул в ванную, после нее, засеменив по паркету, едва не вписался загривком в угол, хлебнул походной воды, выхватил из всего хаоса наудачу планшет, угадал и стрижом вылетел из подъезда, когда часы показывали 7:15.

[Dewrey Wolff]

Глава III. Время, назад!



«В календаре преднамеренно спутались числа,
В том, что все это случилось - я не со зла.»
Сплин, "Время, назад!"

Образовательная система терпела исключение в лице Микаэлы Лафолье, завезенное из Р. и теперь систематически встречающееся в Европе. Однажды оно, исключение, - даже мелькнуло в штатах, но отец Мики, видный юрист, предпочел заокеанской карьере более земную и стабильную. Хотя стабильной, или стабильно растущей, можно назвать лестницу его карьеры, но не географию. Даже в Европе он был нарасхват: Франция, Швеция, Дания… Мику кидало из одного ГОУ в другое, наконец – институт, взявший ее на основе десятого класса, рассудив по способностям ребенка. В общем и целом, Мике было все равно, школа, университет ли: все одно. Главным приоритетом было получить образование во что бы то ни стало, даже так отрывисто. Уважая отцовский труд, Мика старалась не отвлекать его, сама организовывала прием и всегда легко проходила вступительные тесты. Ну, почти всегда.
Два пропущенных учебных месяца должны были в обязательном порядке быть восполнены. В любой форме. Отец определил Микаэлу в престижный университет, оговорив с ректором срок в эти два месяца, оные компенсировали бы пробел. «Ах, лучше бы оставили меня, а сами – в разъезды!.. Тогда я ничего не пропустил бы…» - думала Мика, и тотчас же одергивала себя: «Из любви! Для них я – яхонт ненаглядный, да и сам я вряд ли отпущу их, я ведь должен сопровождать их, они говорят: «Удача с нами»…»

Я бежал к распахнутым настежь воротам, обозначенных парадной вывеской с гербом учреждения. Мелькнуло - «Почти Хоггвартс…», но здание было вполне реального строя, сплошное, блоковое, с застекленными линиями стен по этажам. «Мило, здесь светлые галереи, в которых удобно на коленке сочинять забытую работу…» - улыбнулся я и едва не ткнулся в чугунную решетку ворот. «Каков мечтатель!..»

На скамьях пригрелись после недавнего дождя студенты, также учащиеся в летнюю смену. Девчонки в клетчатых юбках держали развернутым альбом, в котором на деле же перелистывали свежий «Космо». Ребята что-то бурно обсуждали, кто-то искоса поглядывал на девчонок… Я отстукивал шагами замшевых криперсов тяжелый драм-энд-бэсс и, видимо, смотрелся… альтернативно на виду всех этих городских умников. Один парень оторвался от стаи сплетников и поравнял со мной шаг.
- Новенькая?
- Еще не решила. Если опоздала – считай, никакая.
- Да еще 20 минут, вон, только самые быстрые явились, мы тут раньше всех появляемся, разговариваем. Потом времени не будет.
- Мм, - я осмысливал брошенное парнем «20 минут». Подумаете: вот прицепился! Счастливые часов не наблюдают! Значит, среди студентов счастливых нет. А я и вовсе какой-то особенный: часы в прихожей номера в общаге, наручные – отцовские, даже мобильник! – показывали, что я безбожно опоздал.
- А как у вас новеньких разыгрывают? – невзначай спросил я.
- А они сами нас разыгрывают: мы разрешаем. Типа, у всех старожилы наготове, а мы такие мямли, пусть над нами смеются. Ну, в пределах разумного. Это мы три года назад придумали, традиция прижилась.
- Хах… Сколько на часах? – я тонко допытывался истины.
- Да вон же они, над входом…
- Я забыла линзы.
- Еще 10 минут гуляем. – весело заметил парень вместо точного указания времени.
- Гуляем, - бросил я через плечо и зашагал к входу. Парень еще что-то пускал вслед, но до этого ли мне было?
Ровно через десять минут аудитории наводнились оживленным «студнем».

[Dewrey Wolff]

Глава IV. Оборотень.



«Поцелуй меня и обними,
И не гадай, о том кто я.»
Агата Кристи – Истерика

«Может, еще и календарь пустился в пляс?!» - билось в голове, когда я, цепляясь стеганым глянцево-черным планшетом о локти толпы, вплывал в бурлящем потоке лиц в аудиторию номер 12. Под боком запасовал какой-то новичок, и его тут же внесла за порог безостановочная волна. Наконец она стихла, расселась по скамьям, и я сел рядом с тем новичком, попавшим в оборот волн, и теперь потирающим ушибленную лодыжку.
- Эй… Эй! Какое сегодня число?
Он округлили глаза – я спрашивал уверенно, с расстановкой. «Он принял меня за шизофреника?..» - подумал я, слыша в голове эхо своего твердого голоса.
- Ээ… - он ответил, но его ровный, чуть сиплый голос перекрыл гром голоса преподавателя: - Начнем?

Я не помнил, проблема чего дискутировалась в лекции. Может, голодных детей в Зимбабве или зазеленения почв на Альфа-Центавре… но скорей всего – техники безопасности. Но я этого не помнил. Я помнил то, что произошло по окончании нудных речей. Их произносил приглашенный декан, учтиво кланявшийся после каждого важного жеста, словно в благодарность за молчание. Почтенный господин, лет 60, с серебристым пухом бороды и в безупречном старомодном костюме. Я смотрел на его ужимки, списав их на старость лет, потом, когда его поклоны мне осточертели, я стал отслеживать его мимику. Седобородый декан смотрел в зал пустыми, сосредоточенными глазами, но… В его безжизненно-веселых глазах было что-то потустороннее. Нет, старик был с виду абсолютно трезв… То есть, чего-то, явно выдающего его странность не было. Странность была в глазах. Поминутно они, так же беспокойно-мертвые, передергивались какой-то жидкой, черной молнией, застывающей на мгновение и вновь открывающей безжизненный взгляд старика. На это мгновение глаза декана становились совершенно другими: чужими. Демонически зоркими и черными, с быстрым отблеском карминного пламени. Я, бесцельно водивший карандашом в молескине, вдруг напрягся, пристально всматриваясь в зрачки глаз-оборотней. Внезапно декан кашлянул, как-то сжался, его глаза вновь налились черным глянцем и дико скользнули вбок. Я невозмутимо отнесся к публичным судорогам старца: он просто взволнован молчаливым «вниманием» публики… Его госпитализируют и ловко вправят, если он вздумает… Нечеловеческий взгляд держался на мне. Я принужденно ответил на него злым взглядом сине-сереневых глаз, когда зазвучал звонок с пары. Толпа ломанулась прочь, живо обсуждая припадки старичка, я быстро собрал вещи и вынырнул из аудитории. Но не тут-то было! Меня подкараулил парень со двора и весело проговорил:
- Ты не опоздала: считай, ты новенькая! Эмм… Ну, как тебе приступы транса этого заграничного? А? Мудреный он какой-то. Ты хоть слышала, как он говорил?
Я остолбенел. Ведь под гипнозом двуликих глаз я даже не слышал речи!
- К-как?
- Да заикался он, как паршивая овца! – заржал парень.
Я презрительно развернулся и зашагал прочь. Но в начале коридора послышались разрозненные вскрики, я обернулся… Старик с нечеловеческой силой, словно гонимый дьяволом, продирался сквозь толпу. И смотрел он в упор на меня.
Я невольно замешкался, когда он словно из-под земли вырос перед моим носом и стал теснить меня к стене.
- Что? Что я натворил? – выдавил я. Но тут же хрипло, зло отстранял безумца:
- Вы болен, вас водворят обратно в клинику, если вы не отвяжитесь от меня…
Он что-то жалобно выхаркивал, он был похож на зомби или на буйнопомешанного: простирал вперед руки, хватался за одежды…
Парень, мой недавний собеседник, вступил между нами. Он отвел меня вплотную к стене, чтобы все мы не угодили в водоворот зевак в коридоре, бежавших на нечеловеческие звуки старикова голоса и мои отчаянные контратаки.
Старик вдруг остановился. Что-то плеснуло мне в глаза, что-то зернисто-золотое… Я открыл глаза. Старик испуганно и вполне естественно озирался кругом себя. Он откашлялся своим настоящим, высоким, хрипотцой голосом и робко спросил:
- Меня звали?
Парень бесцеремонно схватил мое запястье и повлек прочь.

[Dewrey Wolff]

Глава V. Аметист.



«..И даль свободного романа
Я сквозь магический кристалл
Еще не ясно различал.»
"Евгений Онегин"

Пары закончились без инцидентов, инфернальный декан благополучно отрапортовал технику безопасности и лекции на постороннюю тематику другим группам - никто на него не жаловался. Да и грех жаловаться на божий одуванчик… Многие приходили на лекции добровольно, маскировав перед деканом простое любопытство любознательностью. Слух о чудачествах старика вспыхнул и стих, как любая устная небылица: к вечеру все дежурно попрощались с «фокусником», а на деле же уважаемым профессором Элле (и хипстеры университета тут же приплели к его фамилии модную легенду), и забыли не только его глаза, но и лик целиком.
Я возвращался с тем же, но порядком запыленным планшетом, когда на изгибе улицы за университетом меня перегнал парень, шутник о часах и защитник от осатаневшего старика. Он подрулил сбоку и заговорил первым.
- И это ты парком решилась идти? А знаешь, тут маньяк завелся, - он довольно хихикнул, - он вкалывает гипердозу чего-то темного, а потом жертву увозят в фургончике за город… а дальше я не зна-аю, - шутливо пропел он.
- Катись-ка ты, - ответил я коротко.
- Ладно, шучу. Я знал, что ты меня раскусишь… и что не будешь подыгрывать.
- Я бы подыграла, да не то настроение. Я люблю жуткие истории, - я понизил тембр и зловеще улыбнулся.
- Ой, тебе так идут злодейские роли!.. – как-то невпопад выдал спутник. Что-то шаркнуло позади, но затравленный фонарный свет брызнул в глаза и не дал рассмотреть движение. Впрочем, оно могло быть издано грязной, но очень горделивой собакой, вышагивающей вдоль бордюра. Мы все еще шли по асфальту, но я осадил болтливого спутника:
- Я пойду парком. Пусть темно, но ближе. И я всегда держу в подошве перочинку, - я усмехнулся.
- Так и поверил, - парень правильно принял выданный мной за шутку факт.
Мы парой пошли вдоль рассаженных аллей деревьев, затем свернули на витую тропинку, вьющуюся широкой полосой и видимой за счет близких фонарей. Иные деревья иссохли и жалостливо гнулись к путникам, как бродяги, просящие милостыни. Их плетеный узор проецировался нам под ноги, ветер запустил пригоршню мурашек за шиворот. Я физически почувствовал, как похолодела и покрылась мелкой рябью кожа парня – рослого, поджарого молодца. Но я шагал как ни в чем не бывало. Криперсы, с налетом парковой пыли, шаркали о корни на тропе, одиноко позвякивал карабин на браслете… Внезапно звук повторился, я в каком-то топком парализующем страхе обернулся… и увидел старика Элле, бегущего следом. Он в три счета подскакал к нам, остолбеневшим и даже не думавшим удирать: 60-летний припадочный маньяк… Он подскочил и вперился в мои глаза своими – адскими, черными. В едва различимых в тени, окутавшей глазницы, зрачках отплясывал пурпурный бред. Я видел эти глаза на расстоянии и теперь, вблизи. Они были страшны. Сердце заколотилось в дурном предчувствии, однако я возобладал над страхом и, понимая, как усердно изводит меня этот полоумный, отступил. Лучше посторонится, чем вступать в словесную дуэль. Больно нужны мне разборки, если от моего яростного отпора он схлопочет инфаркт. Верно, у меня непростой нрав, но нарываться на распри с пенсионером – увольте.
Однако старик не отступал и, приблизив свое сжатое морщинами лицо к моему, вдруг снова переменился. Отшатнулся, пискнул… Парень рядом вновь вздумал заступиться, но не успел. Профессор пропищал: «Меня заставили, простите» и молниеносно впился мне в руку. Я дернулся, но сухая, жилистая ручка не отпускала. Он нервно, суматошно пошарил в карманах, вынул белый сверток: что-то небольшое, сложенное в салфетку. Разжал мою руку, и, не успел я наконец ее выдернуть, вложил сверток в мою ладонь. Тут он страшно сверкнул глазами, своими, человеческими, ставшими до того дикими, что разница с чернью чужих зрачков стала ничтожно мала; развернулся и, лихо полоснув по ночному воздуху своим портфелем, поскакал прочь. Его фигура мелькнула последний раз под тем болезненным фонарем на дороге и исчезла совсем.
Я медленно повернулся к парню – его лицо было фаянсово-белым. Полураскрытые затекшие губы шевельнулись, он вымолвил что-то, ему не свойственное, вроде «Господи, помилуй», прислонился дрожащей спиной к дереву. Я опустил глаза на сверток. «Не брать леденцы у незнакомцев» - пронеслось в голове. «Не пить дармовый ликер» - вспомнилось из какого-то фильма. Но любопытство настояло на своем: я раскрыл сверток. В глаза бросилось что-то стальное, оснащенное пружинным механизмом… или что-то фиолетовое, граненое… или вообще ничего… Я не помнил. Что-то острое метко кольнуло под кожу, еще через мгновение почувствовалось биение тока, а может, так билось мое сердце? Я закрыл глаза. Открыл глаза: свежий воздух струился по вискам, приятно щекоча веки. Спутник, сидевший у дерева и за это время сменивший окраску лица с белого на чахоточно-зеленый, смотрел на меня тупыми глазами и решительно ничего не понимал.. Я наклонился и толкнул его в плечо.
- Эмм, как тебя, ты здоров? – немного помедлив: - хвала небесам, он сгинул. Я вижу, ты напуган поболее меня, - я искусственно засмеялся.
- Там… та-ам… - он, заходясь, показывал на сверток. Я развернул его – в нем лежал изумительно чистый аметист. Он мистически сверкнул в свете успевшей подняться луны.
- Ха, старик совсем ополоумел: решил зодобрить напуганного им студента цацками, - немного ошалев, съязвил я. Парень поднялся во весь рост, глянул на камень.
- Он дорогой очень, - заметил он.
- Ежу ясно, - отозвался я, но уже не дерзко, а в прострации, - Знаешь, я… я домой, то бишь в общагу, тут совсем недалеко, к тому же, я в здравии, как видишь…
- Ладно, я пойду валерьянки у матери глотну, - кисло улыбнулся он. Затем провел глазами по извилистой тропке и сказал ровной интонацией: - Как тебя зовут? Вот и забыл спросить.
- Роза, - небрежно ответил я.
- А меня Эдик, я из России, у нас еще двое оттуда же…
- Я из Филиппин, - отрезал я.

Я не помню дальнейших событий, пронесшихся вихрем и улегшихся с отступлением ночи. Я очнулся за воротами университета, в сквере, на заре, когда у изгороди засвистели шины первых машин. Послышался говор, я лежал, задрав голову, на дощатой скамье. В глаза повернулось последнее солнце прежней размеренной жизни. Оно тихо лилось на сетчатку и не резало глаз – оно было ранним и спокойным. Я наслаждался его вниманием, когда несколько фигур выросли перед лицом, заслонив солнце, отняв его у меня. Они начали меня поднимать – я воспротивился… и вот тогда понеслось.

[Dewrey Wolff]

P.S.: Сразу предупреждаю: старичок - не маньяк и не демон: он совсем случайно в этот преплет попал
P.P.S.: Да, и еще: кормлю я вас тут текстом наголимым... скоро пойдут персонажи кукольной национальности, иллюстрациями оных я буду снабжать прозу далее

[Wiwian _ Lee]

Ох ты ж, ёлки, живо представилась ситуация - жутко.

- Роза, - небрежно ответил я.

Соврал пареньку, да? Блин, когда я слышу это имя, у меня другая ассоциация, если ты понимаешь, о ком я.
История затягивает! И какие же всё-таки у тебя необычные и певучие обороты и слова, поразительно!

[ticiannn]

Ох, Дьюри, не успеваю за твоей темкой, так стремительно она растёт)Но я регулярно захожу и читаю )
Фотографии у тебя восхитительные, конечно.Не устаю удивляться твоей фантазии по части обработки фоток!Фотографии ч/б Френки одни из лучших, что я видела .Ты очень здорово передал её красоту.Извини, что пишу так запоздало .