К моему величайшему разочарованию, Брюс уехал рано утром. Об этом я узнала от Нессы, та смотрела на меня странным взглядом, в котором мне померещилась жалость и понимание, но я отмахнулась от него. День выдался чудесным. Снег еще не сошел, и хотя всю ночь лил дождь, теперь выглянуло робкое бледное солнце. В воздухе пахло весной, и я была счастлива. Но когда за завтраком я увидела Ванору, меня кольнуло ледяной иглой раскаяние, стыд и что-то темное, чему я никак не могла дать названия. Я так и не отважилась поглядеть ей в глаза, мне казалось, она знает, что я непозволительным образом довольна и счастлива. Я так долго и отчаянно боролась со своей судьбой, что когда смирилась и приняла ее, она оказалась не столь ужасна.
День тянулся нескончаемо медленно, все валилось у меня из рук, горячечные мысли о грядущей ночи, о многих ночах здесь, наполняли меня томлением и одновременно жадным нетерпеньем. Но Брюс не появился и к вечеру. Мы долго сидели в большой зале возле камина. Мы с Ванорой занимались шитьем, Несса пряла, а две ее молоденькие помощницы разматывали нить.
Все это было так похоже на прежние мирные вечера, до того дня, как чужой мир ворвался в Рат-Кроган, но я с горечью поняла, что больше не жажду вернуться к прошлому. Украдкой я то и дело поглядывала на пустующее кресло у камина, его по обыкновению занимал Брюс, когда не уходил к себе в кабинет. Мне его не хватало, и я честно призналась себе в этом.
Мой взгляд натолкнулся на взгляд Нессы, она неодобрительно поджала губы и качнула головой. Я вспыхнула, шитье едва не выпало из моих рук. Она осуждала меня! Она, которая говорила прежде, что мне нужно смириться и не убиваться так! И вот теперь, когда я наконец-то счастлива, Несса меня осуждает! На глазах моих вскипали злые слезы, и я поспешила опустить голову, чтобы остальные этого не увидели. Когда мы закончили свою работу, Несса хотела было обнять меня, но я поспешно отошла в сторону, губы мои дрожали от обиды. Несса открыла рот, но так и не произнесла ни слова. В своей прежней комнате я долго ворочалась с боку на бок, пока не забылась коротким беспокойным сном. Мне снился Брюс и Несса, они что-то говорили мне, но я не могла разобрать ни слова, а после ушли. Я проснулась и села на постели. Была глубокая ночь, Рат-Кроган был погружен в безмолвие, даже за окном ни ветерка. Я коснулась своей щеки, которую холодил сквозняк. Она была мокра от слез.
Еще два дня прошли в обычных наших делах. Несса наверняка знала, куда и зачем уехал Брюс, но не сказала мне, а я не стала спрашивать. Поэтому мы с Ванорой просто ждали его возвращения, гадая, принесет ли оно какие-то вести, ибо теперь было ясно, что он уехал не в ближайшие деревни Равнины, а дальше, возможно, в Ротерем или другой город. Я старалась заполнить день работой, но она не приносила мне удовлетворения, как прежде, бОльшая моя часть отчаянно тосковала по его ласкам и желала их, и от этого мне некуда было деться.
Он приехал внезапно, вечером пятого дня, затемно, когда мы уже не ждали его. Во дворе заливисто залаяли собаки, зацокали копыта медленно ступающей лошади. Дороги развезло от талого снега и воды, и весь его плащ и сапоги были заляпаны грязью.
Мы с Ванорой встали, когда он вошел в комнату, нагибаясь, чтобы не задеть притолоку двери.
- Милорд… - мы одновременно поздоровались, Брюс вежливо ответил на наше приветствие, но смотрел он только на меня одну.
С самым невозмутимым видом он достал из-за пазухи небольшой сверток и извлек оттуда тонкую золотую цепочку с витой пластиной и вручил ее Ваноре. Та покраснела от удовольствия с обожанием глядя на него. Брюс не замечая этого, шагнул ко мне и прежде, чем я успела разглядеть, на шею мне, почти до самой груди, тяжело спустился кулон.
Он был сделан из местного золота, большой неограненый изумруд, бледно-зеленого цвета в обрамлении золотых листов холодил мне кожу. Брюс чуть помедлил, застегивая его, я вся дрожа, чувствовала прикосновение его рук к моей шее, это простое касание обожгло меня, как огнем. Он выпрямился, оглядел меня. Ванора, Несса и служанки — все они смотрели на меня и дорогой подарок.
- У леди Даррох сегодня День Рождения, - Брюс посмотрел на Нессу. - Ты испекла праздничный пирог?
Мы ушли спать за полночь. Брюс откупорил бутылку вина и щедро налил всем нам. Мы с Ванорой захмелели, щеки наши раскраснелись от удовольствия и ощущения праздника. Это было не похоже на мрачную Долгую ночь, и я подумала, что, пожалуй, это первый настоящий праздник в Рат-Крогане с момента свадьбы Ваноры.
Когда мы поднялись в спальню, Брюс удержал меня за руку, развернул к себе, усадив на кровать и обняв за плечи.
- Хочу, чтобы ты знала, Блисс. Мне не нужна никакая другая женщина! Я был бы счастливым человеком, если бы наследницей Рат-Крогана была ты, а не леди Ванора. Сейчас я бы взял тебя в жены без всякой земли или приданого, мне нужна только ты сама! Я всю жизнь воевал и мечтал о мире, о своем доме и покое...- он прижал меня к себе и договорил мне в макушку, зарывшись лицом в мои волосы: - Ты — мой дом, девочка.
Брюс приподнял мой подбородок, поглядел внимательно в мое лицо.
- Я люблю тебя, Блисс ап Даррох. Ну вот теперь все.
Я сидела, оглушенная его словами, и молча глядела на него. Он был со мной честен, и в ответ я тоже хотела быть честной.
- Я не люблю Вас…
- Тебя, - хрипло поправил он и кивнул, словно ничего другого и не ждал. - Я понимаю, Блисс. У нас полно времени.
Больше мы в ту ночь не разговаривали. Но много позже, с тоской оглядываясь назад, на эти пронизанные чувственностью дни, я поняла, как ошибся Брюс, как раз времени у нас и не было.
Он самодовольно рад произведенному эффекту, впервые он захотел сделать что-то подобное, как узнал от Нессы про День РОждения Блисс, мчался как ошпаренный в город, искал лучший подарок, вез, предвкушая ее радость... Ну и такой жест при всех, да не подумал, как это воспримут домашние и главное, его собственная жена. Ей побрякушку привез между делом, спасибо хоть, вообще не забыл 
Он грубый, лишенный лоска герцога и вообще высшего общества, говорить красиво не умеет, да и не хочет. Но так же он почти всегда честен и прям, если он о чем-то говорит, это и значит именно то, что он говорит, без подвохов и скрытых мотивов) И Блисс это импонирует, ей такое понятно, ибо Рат-Кроган - край, похожий на него: суровый, жестокий, но не лишенный своей красоты и обаяния.
Обалдеть! Вот тебе и "сестринские чувства", а я то так надеялась( Да уж, теперь ей конкретно "не жить", возможно, в прямом смысле. И как-то все получается безрадостно для всех персонажей, в этом случае.
