И как-то быстро все отснялось) В общем, вот оно, лирическое отступление про Аннабель. Серии про нее пишутся как-то отдельно от общей канвы, и потом я мучительно стараюсь впихнуть их в историю. Вот и эта такая же. Временной промежуток здесь пара месяцев до возвращения Константина. Заодно хотелось показать, что врага-соперника всегда можно переиграть. В этой серии счет сравнялся 1:1, в пользу Ричарда. Вообще, странного мужчину себе выбрала Аннабель... Хотя при таком отце и окружении, наверное, вполне закономерно.Аннабель.
Я в раздражении скидываю бальное платье, нетерпеливо комкая дорогую ткань. Я бы могла попросить служанок помочь мне, но не хочу сейчас никого видеть. Мной владеет безудержная ярость и гнев на Ричарда.
Как он мог, подонок! Весь треклятый прием он переглядывался с ней, и по взглядам этим я поняла, что они либо уже близки, либо на пути к этому. Оливия Хэммонд! Я с яростью выплевываю это ненавистное имя! Она давно связана брачным договором, но это не мешает ей завлекать Ричарда, а он — мой и ничей больше!
Незнакомая ранее боль терзает меня, пока я мечусь по его кабинету, спешно перерывая документы в поисках...
Я сама не знаю, что ищу, хоть что-то, уличающее его, доказывающее его вину передо мной! Ничего не обнаружив, я устало плюхаюсь на кушетку в углу.
Часы отсчитывают полночь, час ночи, три... С каждым боем часов во мне растет горечь и обида на него. Наш брак длится меньше года, а он уже готов бросить меня ради этой стервы! Он уже забыл, ЧТО связывает нас. Гневная судорога кривит мои губы. Что ж, дорогой, я напомню тебе!
Наконец я слышу тяжелые шаги в холле, звякает хрусталь, он наливает себе выпить. За последнее время он превратился в чужого, опасного незнакомца, чьи поступки и мысли пугают меня, но странно, моя привязанность к нему только растет, подогреваемая его отчуждением и холодностью. Ричард поднимается в кабинет и так и застывает с бокалом в руке, увидев меня.
Я выпрямилась и угрюмо посмотрела на мужа. Он осунулся, под глазами залегли круги, а их лихорадочный блеск пугает почище откровенных угроз. Он неторопливо прошел в комнату и уселся на край стола.
- Так-так... ты подкарауливаешь меня в моем собственном кабинете... - зло процедил он, отхлебывая вино.
- Ты опять пьян! - с отвращением говорю я. Резкий запах алкоголя бьет мне в нос, и я невольно морщусь.
- А что мне остается, если ты по-прежнему против второго союза...
Я вскочила на ноги, сжимая кулаки.
- Ты не посмеешь!
Резким движением он перехватывает мои запястья и так больно сжимает их, что мне кажется, еще чуть-чуть, и Ричард сломает мне руку.
- Посмею, моя дорогая, - шепчет он, наклонившись к моему лицу. - Мне осточертел этот брак, мне надоело быть твоей послушной игрушкой. С меня хватит, Аннабель! Я заключу второй союз, и тебе придется смириться с этим!
- Оливия Хэммонд замужем! Она никогда не бросит мужа ради тебя!
- Да, ты права... - он недобро прищурился, и его взгляд заставил меня похолодеть. - Но ничто не мешает ей стать вдовой... Я хочу ее, Аннабель, и я ее получу!
Он причиняет мне боль, от его железной хватки мне хочется кричать, но в то же время меня со страшной силой тянет к нему, все мое тело жаждет его... Ричард резко отпускает меня, почти отталкивает от себя.
- Ты видно забыл, что нас связывает! - это мой последний козырь, самый главный и самый опасный, но я уже не могу остановиться. - Так я напомню тебе, дорогой! - я беру со стола узкий, острый нож для писем, глядя прямо ему в глаза. - Ты никогда не сможешь жениться на ней, я тебе не позволю!
Мне страшно, но я не позволяю себе сомневаться. Резким движением я вонзаю нож в бок. Рука у меня дрогнула, и лезвие вошло не там, где нужно. Меня охватило пламя боли, я едва не кричу, с силой сжимая пальцами рукоять ножа и медленно оседая на пол.
Сквозь туман я с мстительным злорадством вижу, как Ричард скорчился на краю стола, бокал выпал из его ослабевших рук, он прижимает ладони к боку, хотя на нем нет ни царапины.
Я с трудом втягиваю воздух, из уголка рта бежит тонкая струйка крови, я ощущаю ее вкус во рту.
- Я... говорила... тебе... никогда...
- Ах ты, сука! - с ненавистью хрипит Ричард.
Он с трудом встает и нетвердой походкой идет к столику в углу, наливает себе полный бокал и жадно пьет, проливая кровь на рубашку. Потом в изнеможении прислоняется к стене.
Я не в силах встать, и почти ползу к столу. Мне тоже нужно выпить, иначе эта игра приведет к смерти... надеюсь, он усвоил урок! Руки у меня трясутся, мне ужасно холодно, все пальцы в липкой, остывающей крови, моей собственной... Я тянусь к бутылке, но Ричард с усмешкой отодвигает ее.
Еще не веря, что он способен на это, я подползаю ближе, но он просто молча убирает бутылку с драгоценной жидкостью со стола в шкаф.
- Что... ты... делаешь?
- Я уже говорил тебе, я устал от твоих игр. Хватит! Да, эта проклятая связь доставляет кучу неудобств, но я не умру от этого, а вот ты... сколько ты выдержишь без крови? Рана довольно глубокая... Очень больно? - с притворным участием он наклоняется надо мной. - Ты сумасшедшая, Аннабель, а я не хочу жить, как на пороховой бочке! Так что подумай пока над своим поведением и будь хорошей девочкой, - говорит он с усмешкой и зовет слуг. Не может же он так поступить, да еще при свидетелях! Огонек надежды не дает мне соскользнуть в забытье. Но вот дверь открывается, и в кабинет входит Эдмунд, дворецкий Ричарда. Он предан ему до глубины души. Ричард легко подхватывает меня на руки, и стон боли срывается с моих губ.
- Приберись тут, - он кивает Эдмунду на кровь на ковре и опрокинутые бокалы, и несет меня наверх, в мою спальню.
- Ричард...
- Тихо, тихо, дорогая, - говорит он, наклоняясь к самому моему уху.
Он открывает двери и заносит меня внутрь, потом осторожно кладет на постель. Вот и все, сейчас он уйдет, и я умру... В глубине души я его понимаю. Но Ричард приподнимает меня и подносит к моим губам бокал с вожделенной кровью. Я жадно пью большими глотками, но он почти тут же убирает его.
- Ну вот, пока ты не умрешь... - он неторопливо раздевает меня, отбрасывая пропитанную кровью одежду, потом раздевается сам. От слабости перед глазами пляшут огоньки и все плывет. Я облизываю пересохшие губы.
- Что... ты делаешь?
- Я собираюсь исполнить свой супружеский долг. Разве не этого ты от меня ждешь? Напоследок...
Он грубо заламывает мне руки, подминая под себя, больно стискивая в объятиях. С моих губ срываются стоны наслаждения и боли, когда он прикасается к незажившей еще ране.
Он торопится, грубо придавливая меня к кровати своим весом. Сейчас в его руках я как безвольная марионетка. Наконец он отодвигается, хрипло дыша.
- Мне пора, дорогая. Веди себя хорошо, - усмехается он и встает. У двери он оборачивается и с сожалением смотрит на меня.
Через минуту я слышу, как он поворачивает в двери ключ, и наконец все понимаю. Кое-как я сползла с кровати и добрела до двери, подергала ручку. Он запер меня! Я барабанила в двери, выкрикивая его имя пополам с ругательствами и проклятиями, но никто так и не пришел.
*****
Сколько прошло времени? Я потеряла счет дням взаперти. Молчаливые слуги приносят мне еду и кровь, но ее слишком мало, и проклятая слабость не оставляет меня.
Первое время я пыталась уговорить его, потом осыпала проклятиями, молила, ненавидела... теперь все чувства во мне притупились, остался только голод, все растущий, сжирающий меня изнутри. Меня мутит от него, я могу думать только о теплой, живительной крови... Наверное, поэтому я не сразу поняла и осознала те изменения, что происходят со мной. Только когда под моей ладонью слабо, едва уловимо толкнулось дитя, я удостоверилась полностью. Но что нас ждет, медленная и мучительная смерть здесь...
Из последних сил я заколотила сбитыми до крови пальцами в двери.
- Ричард! Открой! Кто-нибудь... Откройте мне... я беременна...
потом я сползла на пол и разрыдалась от отчаяния и безысходности.
Должно быть, я спала... теперь я часто проваливаюсь в забытье, и уже не знаю, день за окном или ночь... мне даже все равно, что Ричард спит с Оливией Хэммонд... Уже ничего в этом мире не важно... Как сквозь толщу воды, я слышу звук поворачиваемого ключа, но даже не открываю глаз. Это слуги принесли еду... Шаги в спальне, потом яркий солнечный свет на миг ослепляет меня.
Ричард открывает занавеси и долго смотрит на меня. Я тоже жадно гляжу на мужа. Он одет для приема: безупречный костюм, перчатки, холодный взгляд... Какой он красивый...
- Ты плохо выглядишь, - наконец говорит он и жестом велит Эдмунду принести поднос. На нем полный графин крови и еда.
Он усаживается на край постели и смотрит, как я жадно пью. Эдмунд вносит платье и бережно расправляет его на кресле. Служанка расчесывает мои спутанные волосы, а я безвольно сижу перед большим зеркалом, ловя тяжелый взгляд Ричарда поверх моего плеча.
- Зачем? - наконец выдавливаю я, искренне не понимая его внезапной перемены. Он криво усмехается.
- У нас новый глава Совета, и он требует, чтобы мы явились на аудиенцию к нему незамедлительно!
Куча народу у них заключает вторые и третьи союзы, а ему семейка Крейвен не позволит, да и Аннабель скоро родит ему сына. Связь их все равно продолжает действовать, бедняге предстоит еще роды жены как-то пережить 
А после родов (если переживет их) еще и ненавидеть начнет, наверное...
. Чего уж греха таить, после смерти мужа не прошло и полгода, а у жён уже трусы как рукой сняло, хоть бы годик траура соблюли что-ли, как порядочные. Тем более месть - это блюдо, которое подают холодным, а в их случае и мстить бы не пришлось уже... Мда. Мы, женщины, такие импульсивные...
А Константин ему в ответ: 
