Эль частенько промышляла воровством на кухне. Меню в приюте не отличалось разносолами, а скупость директора сказывалась на величине порции. Дети вставали из-за стола голодными, поэтому подворовывали еду, где и как могли. Однажды Эль решила украсть несколько картошек, что бы вечером запечь их на костре. Для них с Иором это был бы настоящий пир. Она тихонько пробралась в кладовку, торопливо рассовала по карманам крупные, тяжелые картофелины и уже собиралась прокрасться обратно к двери, как в кладовке появился повар. Схватив толстой, волосатой ручищей не успевшую увернутся девочку за шиворот, он тряхнут ее с такой силой, что та еле устояла на ногах, а краденые картошки раскатились по полу.
- Ах ты дрянь, опять за свое! - зло прорычал мужчина, нависая над перепуганной девочкой. - Ну, ничего! Сейчас я тебя проучу.
Он с силой ударил Эль по лицу и уже поднял руку, намереваясь отвесить вторую оплеуху, как на него налетел Иор. Маленький, он едва доставал толстяку-повару до пояса, но ожесточенно молотил кулаками по необъятному брюху, истошно крича: « Отпусти ее! Не смей ее бить!»
Повар досадливо поморщился и грубо оттолкнул мальчика. Иор, как пушинка, отлетел на несколько шагов, упал, стукнувшись головой об угол жестяной мойки, и затих. Повар выпустил Эль, подошел к ребенку и осторожно ткнул его носком ботинка. Иор не шевелился. Толстяк проворчал что-то себе под нос и вышел.
Эль медленно подошла к мальчику и опустилась рядом на колени. Она уже поняла, что случилось, но отчаянно не хотела в это верить. Темно-карие глаза Иора были широко распахнуты и неподвижны, а лицо казалось спокойным, даже умиротворенным.
Через четверть часа пришли какие-то люди, с головой накрыли мальчика белой простыней и унесли куда-то. А Эль все так же сидела на полу, неподвижно, опустив голову. Сидела пока один из воспитателей грубым рывком не поднял ее на ноги и не вытолкал в темный коридор.
Прошло четыре года и в тощем угловатом подростке с резкими порывистыми движениями начала угадываться красивая зеленоглазая девушка.
Старшеклассники все чаще отпускали в ее адрес сальные шуточки, но трогать боялись. Слишком непредсказуемой и неистовой в гневе была девушка.
Однажды мистер Б высокий и худой преподаватель географии лет 50 приметил ее в библиотеке. Девушка сидела на полу между стеллажами, скрестив ноги в стареньких, видавших виды кедах, небрежно закинув за спину роскошную копну спутанных черных волос, и с упоением читала справочник о видах огнестрельного оружия.

Воспитатель опустился рядом на корточки, взял Эль за подбородок двумя пальцами и принялся рассматривая ее лицо, словно какой-то диковинный предмет.
- Хорошенькая, чертовка! – наконец, проговорил он. – Приходи сегодня вечером ко мне в учительскую, я дежурю всю ночь.
Внутри у Эль начала медленно закипать ярость, но она не подала виду.
- Мистер Б, а что же скажет ваша жена, если узнает?- спросила она, с вызовом глядя на затейника-учителя.
- Она не узнает. – ухмыльнулся тот и худая жилистая рука попыталась забраться под свитер Эль. – А если не придешь, я скажу, что ты украла у меня бумажник.
- Убери свои грабли, старый, вонючий козел! - девушка резко отпихнула воспитателя и вскочила на ноги. – И не смей ко мне прикасаться! Никогда не смей, слышишь!
- Не строй из себя невинность, грязная маленькая шлюшка! Ты же с половиной здешних выродков переспала! Скажешь, нет!?- Он крепко схватил девушку за плечи, развернул к себе и попытался поцеловать, но Эль, не растерявшись, от всей души заехала ему коленом между ног. А когда тот, охнув, согнулся пополам, прижав обе руки к причинному месту, она еще хорошенько приложила его тем же коленом в нос. Что-то хрустнуло и лицо воспитателя залила кровь. Он, хрипя, начал заваливаться на бок.
Осознав, что натворила, Эль развернулась и бросилась бежать.
В себя она пришла только на заднем дворе, за кустами акации.

Она остановилась, стараясь отдышаться и собраться с мыслями. За эту выходку ей явно ничего хорошего не светит. Полиция? И плевать! Вряд ли в колонии будет хуже, чем тут. А если нет!? Если ее поймают и вернут обратно, будут держать в подвале, предлагая поразвлечься всем желающим. Такие случаи уже бывали. У них тут все схвачено. Несчастных замученных тронувшихся рассудком девушек потом просто отправляли в психушку и забывали о них. Нет, только не это! Если уж ей суждено стать шлюхой, пусть ей за это хотя бы платят.
Едва только Эль приняла решение, как страх мгновенно улетучился. Ей вдруг стало горько и легко одновременно.

Девушка решительно вскарабкалась на один из мусорных баков, а оттуда на забор. Через минуту она была уже на улице. Засунув руки в карманы старой толстовки, она решительно зашагала вперед, подальше от ненавистного серого дома.
