Текста оооочень много. 
Глава 2. Страсть к энтомологии и чужие секреты
Эпизод второй
Обедать ходили в ближайший посёлок, в котором к услугам отдыхающих, не желающих утруждать себя готовкой, было несколько точек общепита, обеспечивающих им вполне приличный прокорм. После обеда не пошли сразу на море, а устроились всей командой в сосновой роще, пережидая солнцепёк под сенью деревьев. Девушки, расположившись плотной группкой немного в стороне от парней, о чём-то перешёптывались и хихикали, а парни, не обращая на них внимания, азартно дулись в карты. Дилан, Рон и Гарри бессовестно жульничали, кто во что горазд, соревнуясь друг с другом в изобретательности и раз за разом оставляя простодушного Питера в дураках. Питер довольно долго стоически переносил поражения, наивно полагая, что в игре всё зависит от удачи, которая рано, или поздно должна и к нему повернуться если не лицом, то хотя бы боком. Но потом до него дошло, что его противники, в отличие от него самого, не полагаются на удачу, а активно ей содействуют, и играть ему расхотелось. Оставшись в очередной раз в дураках, Питер вышел из игры и попытался привлечь к себе внимание Аси, надеясь, что она составит ему компанию, но та была слишком увлечена болтовнёй с девчонками, и ей на тот момент было не до него. Он не стал обижаться на Асю за то, что она предпочла общение с подружками его обществу, считая, что она имеет на это полное право. У него никогда не возникало проблем с тем, чтоб придумать чем себя занять и как скоротать свободное время. Питер сходил к палаткам, взял блокнот и карандаш и направился вглубь рощи, подыскивая подходящий для наблюдения объект.
После непродолжительных поисков он обнаружил под одним из деревьев большой муравейник и, усевшись неподалёку на землю, устланную мягким пружинистым мхом, стал с интересом наблюдать за муравьями, попутно зарисовывая воздвигнутый этими неутомимыми тружениками мегаполис.
Муравьи деловито сновали туда-сюда, занимаясь своими повседневными делами. Один из них целеустремлённо карабкался по резному листу папоротника, торопясь забраться как можно выше. Интересно, зачем? Чтоб потом просто спуститься вниз в том же темпе? Или он собирается, доверившись легкомысленному ветерку, совершить отчаянный полёт в неизвестность, чтоб внести разнообразие в свою монотонную и упорядоченную муравьиную жизнь?
Набросав на бумаге крупными штрихами муравейник, Питер стал тщательно прорисовывать на переднем плане лист папоротника и муравья, покоряющего вершину с неведомой целью.
Он почти закончил рисунок к тому времени, как муравей достиг острия листа. Питер, затаив дыхание, следил за его дальнейшими действиями. Муравей потоптался на вершине пару секунд, потом развернулся и побежал вниз, выписывая по пути кренделя и методично исследуя резную поверхность листа, но упорно стремясь обратно, к своему муравейнику.
Питер не успел закончить рисунок. Несколько муравьёв, по-видимому, решили, что его ноги — не менее подходящий объект для исследования, чем лист папоротника, причём, кое-кто из исследователей счёл необходимым собрать сведения не только об их рельефе, но и о степени их пригодности в пищу. Питер, издав звук негодования, резво подскочил и стал отряхиваться от назойливых букашек. Почёсывая укушенные места, он двинулся обратно в сторону лагеря, решив, что рисунок можно закончить в более спокойной обстановке по памяти, но не прошёл и десяти метров, как зацепился ногой за какую-то корягу и рухнул лицом вперёд, больно обдирая колени и ладони об торчащие из земли корни. Питер высказал вслух своё недовольство в выражениях, которые он позволял себе только в исключительных случаях, когда был абсолютно уверен, что ничьих ушей они не коснутся, и стал, покряхтывая, подниматься с земли. Отряхнул запачканные землёй ладони об шорты, подобрал свой блокнот, нашарил в траве карандаш и, слегка прихрамывая, двинулся дальше, надеясь, что его злоключения на этом закончатся. Он делал шаг за шагом, сосредоточенно глядя себе под ноги. Вдруг боковым зрением уловил какое-то мельтешение справа от себя и, повернув голову, застыл на месте. Всего в нескольких шагах от него среди тёмных сосновых стволов порхала бабочка. Её большие ярко-синие крылья неровно трепетали, то удерживая её на одном месте, то бросая из стороны в сторону.
Питер какое-то время зачарованно пялился на это чудо, не веря своим глазам. Бабочка впечатляла размерами и яркостью окраски. Питеру удалось разглядеть тёмно-коричневую полосу с протянутыми по ней двумя цепочками охристо-оранжевых пятнышек, окаймляющую края её крыльев.
— Не может этого быть, — изумлённо пробормотал он. — Морфо анаксибия… Откуда она здесь?! Она же водится только в тропиках... Чудо какое-то. Или глюки. Может, я головой долбанулся, когда грохнулся?
Он сделал пару осторожных шагов, приближаясь к бабочке, чтоб получше её рассмотреть. Шаг за шагом он подбирался к ней всё ближе, но и бабочка не оставалась на одном месте, перепархивая от ствола к стволу и увлекая его за собой вглубь рощи. Питер, как зачарованный всё шёл за ней, не замечая, что уходит всё дальше от лагеря. Он безотчётно старался ступать как можно тише и осторожней, надеясь, что бабочка наконец присядет на какую-нибудь ветку и позволит ему рассмотреть себя, как следует.
Роща была наполнена характерными звуками, птичьим посвистыванием, похлопыванием крыльев, поскрипыванием веток, шорохом листвы. Где-то высоко в кронах деревьев носились белки. Питер всё шёл за бабочкой, практически не различая среди всего этого шума звука собственных шагов.
Вдруг раздалось какое-то очень громкое, протяжное и пугающее своей резкостью уханье. Питер присел от неожиданности и опасливо завертел головой во все стороны. Через пару секунд до него дошло, что так, вероятно, кричит какая-то птица.
— Тьфу-ты, нечисть такая, — испытывая досаду и в то же время облегчение, буркнул парень, — это ж надо так вопить.
Питер успокоился и сразу вспомнил о причине своего пребывания тут. Каково же было его огорчение, когда он обнаружил, что бабочки, за которой он притащился в эту чащу, и след простыл. В состоянии близком к панике, не желая верить в то, что всё потеряно, он заметался между деревьями, надеясь обнаружить свою пропажу устроившейся на какой-нибудь ветке, но не тут-то было — бабочку будто корова языком слизала. Тщательно обшарив окружающее пространство в радиусе нескольких метров, Питер пришёл к неутешительному выводу, что поиски следует признать безрезультатными, и решил возвращаться в лагерь. Испытывая сильное разочарование, он обвёл взглядом обстановку, пытаясь определить в какой стороне находится палаточный городок. Поразмыслив пару минут, он выбрал направление и двинулся в путь в самых расстроенных чувствах, досадуя в душе на свою неудачливость и бестолковость. Ему только сейчас пришло в голову, что можно было не бегать за бабочкой по всему лесу, а просто-напросто применить магию, чтоб её поймать.
Минут через десять Питер засомневался в том, что идёт в нужную сторону. Он остановился и ещё раз огляделся. В этой части рощи деревья стояли довольно плотно, и кроме сосен кое-где попадались какие-то колючие заросли. Питер сообразил, что идёт не в том направлении и решил, что, пожалуй, разумнее всего будет прямо отсюда телепортироваться в лагерь, вместо того, чтоб продолжать движение, рискуя окончательно заблудиться. Он сосредоточился, задал себе направление и уже собирался телепортироваться, но в последний момент вдруг уловил какой-то странный звук, явно выбивающийся из общего ряда характерных лесных звуков, заставивший его повременить с телепортацией и прислушаться.
Пару секунд было тихо, а потом Питер отчётливо расслышал чьё-то всхлипывание. Он напрягся, весь превратившись в слух, озираясь по сторонам и пытаясь определить, откуда этот звук доносится. Прямо перед ним была плотная стена из зарослей, и Питеру показалось, что звук идёт откуда-то оттуда. Он осторожно двинулся вдоль кустарника, пытаясь найти проход. Буквально через пару метров кусты поредели, обнаружился просвет и выход на небольшую полянку.
После полумрака, царившего в роще, солнечный свет, заливавший поляну, показался Питеру слишком ярким. Он на секунду зажмурился, а когда открыл глаза, чуть не споткнулся от неожиданности. Всего в нескольких шагах от него под одним из деревьев, обхватив руками колени и уткнувшись в них носом, сидела девушка. Длинные рыжие волосы свесились на бок, закрывая от его взгляда лицо.
— Лин?! — ошеломлённо воскликнул он, прежде чем успел о чём-то подумать.
Она нервно дёрнулась, вмиг подхватилась с земли, откинула волосы с заплаканного лица и испуганно на него уставилась.
Он моментально очутился возле девушки и набросился на неё с вопросами:
— Лин, что случилось?! Тебя обидел кто-то?!
Она отрицательно помотала головой, поспешно вытирая ладонями глаза. Он не поверил, дёрнул её к себе, жёстко ухватив за руку, нервно озираясь по сторонам и готовясь дать отпор опасности, которая может ей угрожать.
— Да нет тут никого! Никто меня не трогал, я одна здесь! — раздражённо воскликнула Лин, вырывая у него руку и отступая на шаг.
Питер оторопело пялился на неё какое-то время, потом чуть-чуть успокоился и наконец сообразил, что она, вероятно, искала тут уединения, а, следовательно, его появление было не слишком уместным. Он сразу почувствовал себя дураком, и ему стало ужасно неловко за свою бестактность, но развернуться и уйти, оставив её тут в таком состоянии, он тоже не мог. Питер помолчал немного, раздумывая о возможной причине её слёз, потом не удержался и спросил, возмущённо:
— Он что, снова тебя обидел?
— Кто? — удивлённо вскинула на него глаза Лин и шмыгнула носом.
— Дилан, — жёстко ответил Питер, глядя ей в глаза. — Я убью этого гада, — процедил он сквозь зубы.
У Лин глаза расширились от изумления. Она даже представить себе не могла, что у него может быть такой взгляд, тёмный, тяжёлый.
— Да ты что?! Не обижал он меня! — поспешно заверила она его. — Дилан тут совсем ни при чём.
— Тогда что случилось? — спросил он уже другим тоном.
Она опустила глаза, колеблясь с ответом.
— Слушай, Лин, я не отстану, пока ты мне всё не расскажешь, — заявил он, сам удивляясь, откуда в нём сейчас столько решимости. — Это не нормально, что ты сидишь одна в лесу и рыдаешь. Выкладывай, что произошло.
Лин вздохнула и слабо улыбнулась.
— Ладно, я тебе скажу, раз ты так настаиваешь, — сказала она, снова усаживаясь под деревом и обхватывая колени руками.
Он опустился рядом с ней на траву и уставился на неё с серьёзным вниманием. Она какое-то время молчала, отведя взгляд в сторону, потом повернула к нему лицо и сказала, с трудом сдерживая слёзы:
— Пит, со мной что-то не так… Я… я так устала…
Слёзы всё же покатились по щекам против её воли, она уткнулась носом в колени, тихо всхлипывая. Питер молча пододвинулся к ней ближе и стал осторожно гладить её по голове, желая утешить. От этих прикосновений Лин вдруг почувствовала себя так, будто он не к волосам, а прямо к её сердцу прикоснулся, согревая его своим теплом и давая ей самой ощущение защищённости. Она удивлённо притихла, прислушиваясь к этому ощущению. Её тревоги вдруг показались ей не такой уж серьёзной причиной, из-за которой следовало бы плакать, на душе посветлело, и слёзы неожиданно просохли. Она приподняла голову и взглянула на Питера искоса. Тот сразу убрал руку.
— Извини, я такая плакса, — сказала Лин, вытирая ладонями лицо и смущённо ему улыбаясь.
— Это ты извини, что лезу в душу. Просто, может быть, я могу чем-то помочь. Иногда ведь даже просто поделиться с кем-то бывает полезно, — сказал он, участливо. — Расскажи мне… пожалуйста.
Она согласно кивнула и сказала:
— Это из-за того, что я делаю… из-за моих способностей. Со мной что-то происходит в последнее время…
— Что происходит? О чём ты? — напрягся Питер.
— Даже не знаю, как тебе это объяснить… В общем, мне, чтоб кому-то помочь, нужно почувствовать чужую проблему, принять её, как свою собственную, и вытащить и себя, и другого человека из отчаянья. Я вначале позволяю этому отчаянью собой овладеть, а потом истребляю его в себе. Раньше мне удавалось быстро с этим справляться, и у меня никогда не возникало ощущения, что во мне остаётся хоть капля чужого негатива, всё выгорало, исчезало без следа за считанные минуты, а сейчас… Я такую жуткую усталость чувствую после каждого вызова. И физическую, и душевную. Потом всё потихоньку проходит, но я каждый раз опасаюсь, что могу срочно кому-то понадобиться, а восстановиться к этому времени не успею… И ещё, у меня такое чувство, что во мне будто медленно, но верно, по пылинке, по крупинке, накапливается чужая боль, как какой-то нерастворимый тяжёлый осадок. Вот, вроде бы, всё у меня хорошо, а в душе какая-то непонятная тоска сидит. Не понимаю, почему это происходит, и не знаю, что с этим делать, — покачала головой Лин, глядя Питеру в глаза. — Нет, ты не думай, всё не так уж страшно, — поспешно прибавила она, заметив в его взгляде беспокойство. — Обычно, меня это не так уж и грузит, это сегодня что-то накатило… Просто, сегодня ночью мне показалось, что я могу не справиться... Всего на секунду показалось, но я почему-то не могу выбросить этот момент из головы… Да ещё эта слабость весь день…
Питер взял Лин за руку и сжал её ладонь.
— Ты испугалась?
Она кивнула.
— Знаешь, на свете столько боли и отчаянья, что мне становится страшно, — сказала она после небольшой паузы, глядя в одну точку перед собой. — Пока не сталкиваешься с этим, кажется, что мир прекрасен, но когда приходится видеть это так часто… Да ещё люди так легко сдаются, впадают в уныние, опускают руки, не карабкаются изо всех сил, не хотят бороться до последнего. Когда у них в душе темно, они не видят света вокруг, не понимают, что способны прорваться к нему, если будут в него верить, — с горячностью говорила Лин. — Ну, скольким я смогу помочь? На скольких у меня у одной хватит сил? Мне кажется, те возможности, которыми меня наделили, они иссякают потихоньку. У меня внутри, — она положила ладонь себе на грудь, — где-то тут… в душе…, есть что-то…, какой-то источник света, который способен разогнать мрак, но мне кажется, что он слабеет, угасает потихоньку. Что, если однажды он совсем угаснет, и я не смогу ни кого-то другого вытащить из сумрака, ни сама оттуда выбраться?
Питер сжимал её руку и напряжённо молчал какое-то время, размышляя о том, что она сказала. Потом взглянул ей прямо в глаза и уверенно заявил:
— Этого не случится, Лин. Ты всегда найдёшь выход. Ты же сама сказала, что надо только верить и прорываться... Я не думаю, что твои возможности обусловлены только тем, что в тебе хранится какой-то источник света. Тебе не просто так его доверили. Ты способна сохранять этот свет и делиться им с другими, потому что ты сама особенная. Ты же вирефия. Ты — земной ангел, — выдал Питер с таким выражением лица, словно неожиданно нашёл тот самый аргумент, который должен непременно убедить её в том, что он не ошибается в своих рассуждениях. — Разве может ангел забыть о свете и заблудиться в темноте? Это же какой-то абсурд, согласись, — улыбнулся он ей.
Лин улыбнулась в ответ.
— Понятия не имею, может ангел заблудиться, или нет. Ты же знаешь, что к ангелам я не имею никакого отношения, — хмыкнула она. — Но, всё равно, ты прав, я что-то уж очень разнюнилась. Всё правильно, глупо сомневаться в себе и чего-то бояться. В конце концов, наверное, нет ничего удивительного в том, что я иногда чувствую усталость, мне же каждый раз приходится справляться с крайней степенью отчаянья, а это не может не требовать определённых душевных затрат. Так что, всё нормально, — оптимистично заявила Лин, уже нисколько не сомневаясь ни в его словах, ни в собственных утверждениях. — И вообще, я же вирефия, мне по статусу не положено унывать и быть пессимисткой, — с лёгкой иронией прибавила она и улыбнулась.
— Точно, тебе не положено, — улыбнулся Питер в ответ.
Он отпустил её руку, помялся немного и не слишком уверенно поинтересовался:
— Лин… можно мне спросить…?
Она согласно кивнула.
— Скажи… у вас с Диланом всё в порядке? — выдал он, чувствуя, что покрывается краской, и досадуя в душе на то, что разучиться краснеть ему, по всей видимости, по гроб жизни не удастся. — Я не в том смысле, я просто…, я к тому что…, — смущаясь всё сильнее и торопясь высказаться до конца, бормотал он, — просто, если у тебя есть личные проблемы, вдруг это может быть одной из причин того, что тебе сложно справляться с чужой болью…
— Нет, Пит, у нас с Диланом всё хорошо, — спокойно сказала она, делая вид, что совсем не замечает его смущения. — Мне понятна твоя логика и, по идее, ты должен быть прав. Но вот, что странно… Ты ведь помнишь, как всё начиналось?
Он кивнул. Ещё бы он не помнил.
— Когда у меня появились эти способности, у меня ведь как раз всё было очень плохо на личном фронте, но я была рада помогать кому-то и ничего не боялась. Тогда мне даже в голову не приходило, что это может тяготить меня, — рассуждала Лин. — Всё тогда было так просто и понятно. И силы были, и уверенность в себе. Выходит, моё личное душевное состояние никак с этим не связано.
— Выходит, так, — согласился Питер. — Ну и отлично, значит, эту причину мы можем исключить…
Он немного помолчал, потом прибавил:
— Лин, я так понимаю, ты не рассказывала Дилану о своей проблеме?
— Нет, я не хочу, чтоб он об этом знал, — сказала она, выразительно на него взглянув.
— Почему? Ты что, не доверяешь ему?
— Доверяю, — усмехнулась Лин. — Просто… Пит, он и так боится за меня. Не говорит об этом, ни о чём не спрашивает, но я же чувствую, что он всегда очень беспокоится, когда я ухожу. Если я ему расскажу, он совсем перепугается и станет уговаривать меня никуда не летать. Нет, он не эгоист, и он меня понимает, — поспешила прибавить она, — он отлично всё понимает, но если он узнает, что что-то не так, ему плевать будет на весь мир и на чужие проблемы, ему важно будет только, чтоб со мной ничего не случилось. А я должна продолжать делать своё дело, и мне ни к чему лишние сложности. Понимаешь? Разве ты на моём месте захотел бы, чтоб Ася знала обо всём и умирала бы от беспокойства за тебя? Ты стал бы ей рассказывать?
Он озадачено молчал какое-то время, потом мотнул головой и сказал:
— Нет, наверное, не стал бы… В то же время… Если бы не со мной, а с ней происходило бы что-то подобное, я хотел бы знать об этом. Представляешь, как это ужасно — не иметь ни малейшего понятия о том, что с твоим любимым человеком что-то не так? Мнимое благополучие. Ложь во спасение… Как же всё это сложно..., — пробормотал он, растирая пальцами лоб.
— Да, сложно, — согласилась Лин. — В отношениях всегда всё сложно.
Они сидели рядом, плечом к плечу, и какое-то время молчали, думая каждый о своём.
Питер сосредоточенно разминал пальцами травинку и пялился в одну точку перед собой, по всей видимости, всё ещё силясь решить дилемму. А Лин думала о том, что они сидят сейчас тут с ним вдвоём, совсем, как когда-то, когда они были друзьями, он так обстоятельно и серьёзно обо всём рассуждает, стараясь разобраться в её проблемах, и ей от этого становится так спокойно.
После того разговора, который расставил все точки над ё в их отношениях, они совсем не общались один на один. Довольно долго вообще почти не разговаривали друг с другом, ограничивались только приветствиями, когда сталкивались на этаже. Лин большую часть времени проводила вдвоём с Диланом, а когда собиралась общая компания, Питер всегда почему-то оказывался страшно занятым. Около трёх месяцев назад, где-то в конце апреля, он стал встречаться с Асей, позже они уже вдвоём стали участвовать в общих этажных посиделках и вылазках. Лин вдруг припомнила всё это, и удивилась тому, что она, оказывается, не оставляла без внимания все эти подробности. Ей жаль было их дружбы.
— Слушай, Лин, а который сейчас час? — вдруг встрепенулся Питер. — Нас обоих наверняка уже хватились.
— Полчетвёртого, — ответила Лин, взглянув на часы.
— Ты давно ушла из лагеря? — поинтересовался он.
— Я не уходила, — заявила Лин. — Я сказала, что пойду, посплю в палатке, отошла в сторонку и переместилась сюда. Ребята на тот момент девчонок в карты играть сагитировали, а если в процессе участвуют Лиза и Рон, быстро игра не закончится. Я ушла всего полчаса назад. Ты меня почти сразу тут застукал, — хмыкнула Лин. — Вот уж не думала, что даже в чаще леса мне не удастся побыть одной, — скорчила она гримаску недовольства.
— Ну, извини, — улыбнулся Питер.
— Да ладно, чего уж там, — шутливо-великодушным тоном заявила Лин и хихикнула. — Да, а тебя-то как сюда занесло? — спохватилась она.
— Я за бабочкой шёл, — просто ответил Питер.
— За бабочкой, — глубокомысленным тоном повторила за ним Лин. — Ага, понятно, — с напускной серьёзностью прибавила она и расхохоталась.
Он тоже рассмеялся.
— Ну да, за бабочкой. За морфо анаксибией. Это такая здоровенная тропическая бабочка с очень красивыми ярко-синими крыльями. Что тут такого?
— Да нет, абсолютно ничего такого, — ответила Лин, продолжая хихикать.
— Что ты смеёшься? Я, между прочим, мог научное открытие сделать, — заявил он шутливым тоном. — Морфо анаксибия только в тропиках водится, а я её в этой роще своими глазами видел. Меня, правда, как раз перед этим муравьи покусали, а потом я упал и, кажется, головой долбанулся, так что, нет гарантий, что это не глюк был. В общем, эта бабочка меня в чащу завела, а потом исчезла. Я, естественно, расстроился, пошёл обратно, заблудился по дороге и случайно обнаружил тут тебя… А, кстати, кроме шуток, ты зачем в лес-то забралась? Что, другого места не нашлось? — прибавил он, внезапно посерьёзнев. — Девушка, одна, в чаще леса. Мало ли что может случиться? Разве так можно, Лин?
— Ты что, думаешь, мне так просто можно причинить вред? — сказала она немного насмешливо. — Попробуй сам меня поймать.
Он не успел глазом моргнуть, как она растворилась в воздухе. Ещё через секунду она появилась в паре метров от него, потом снова исчезла. Питер подхватился на ноги и стал крутить головой во все стороны. Внезапно почувствовал прикосновение к плечу, дёрнулся от неожиданности и обнаружил Лин у себя за спиной. Она лукаво улыбалась, забавляясь его реакцией.
— Да уж, впечатляет, — согласился он. — Телепортироваться с такой скоростью невозможно… И, всё равно, будь осторожнее.
— Ладно, я буду осторожнее, — согласилась Лин, улыбаясь.
Она стояла против солнца, солнечные лучи путались в её рыжих волосах, и казалось, что она сама сейчас излучает мягкий свет. Он невольно засмотрелся на неё.
Вдруг прямо над их головами пронеслась какая-то птица. Она шумно хлопнула крыльями и, уронив на плечо Питера свежий продукт своей жизнедеятельности, устремилась ввысь.
— Фу-у, бли-ин,— брезгливо протянул Питер, взглянув на своё плечо и скорчив гримасу отвращения, — счастье привалило.
У Лин вдруг приключился такой приступ веселья, что она согнулась пополам, схватившись за живот. Питер, глядя на неё, тоже расхохотался. Они какое-то время оба корчились от хохота, не в силах успокоиться.
— Ну, хватит уже, не смеши меня! — выкрикнул Питер сквозь смех. — Мне надо избавиться от птичьих какашек, а я не могу из-за тебя сосредоточиться! Мне же противно! Прекрати, Лин!
— Ой-ой, я не могу-у-у! Ох, Пит, ну до чего ж ты везучий! А-ха-ха-а! А я ещё на что-то жалуюсь, — рыдала от смеха Лин.
— Злая ты, — с трудом выговорил Питер, тщетно пытаясь придать словам оттенок укоризны, — грех смеяться над убогими.
Лин уже обессилено стонала от хохота. Питер демонстративно отошёл от неё подальше, повернулся к ней спиной, вдохнул поглубже, подавляя смех, поднёс к запачканному плечу ладонь и произнёс:
— Пургатус эст.
С его плеча моментально исчезли все малоприятные признаки счастливой приметы.
— Ну вот, совсем другое дело, — сказал он, поворачиваясь к Лин и широко улыбаясь.
Она наконец-то перестала хохотать, промокнула влажные от смеха глаза подолом платья и сказала:
— Давай вернёмся в лагерь, а то нас, и правда, искать начнут.
— Давай, — согласился он. — Ты первая.
— Пит, погоди. Это твоё? — Лин наклонилась, подняла с земли блокнот и протянула ему.
— Ага, чуть про него не забыл, — спохватился Питер. — Спасибо.
— Ну, всё, я пошла, — улыбнулась она.
— Э-э-э… Постой, Лин…, — внезапно остановил он её. — Я хотел сказать… В общем, если тебе вдруг понадобятся свободные уши и жилетка, чтоб поплакаться, то к твоим услугам полный комплект. Ну… мало ли что…, — заявил он и густо покраснел. — Чисто по-дружески. Мы же друзья, так ведь?
— Конечно. Спасибо, — тепло улыбнулась она.
Ей вдруг ужасно захотелось его обнять, но она благоразумно сдержала свой порыв. Через секунду её уже не было на поляне.
Питер сосредоточился, стараясь как можно точнее задать себе направление, и телепортировался в ту часть рощи, где он обнаружил муравейник. Отсюда до лагеря было рукой подать. Минут через пять он вышел к тому месту, где всё ещё весело проводили время его друзья. Питер отыскал глазами Дилана и отметил про себя, что, по всей видимости, исчезновение Лин пока никого не обеспокоило. Зато его отсутствие не прошло незамеченным. Как только он показался среди деревьев, Ася подхватилась на ноги и поспешила ему навстречу.
— Пит, ну наконец-то! Ты где был так долго? С тобой ничего не случилось? — обеспокоенно затараторила она, повисая у него на шее и заглядывая ему в глаза.
— Ась, ну что со мной могло случиться? — улыбнулся он, обняв её за талию.
— С тобой-то? Да с тобой всё, что угодно, может случиться! — воскликнула Ася. — Не уходи больше так надолго без предупреждения. Я же волнуюсь.
— Ладно-ладно, я больше так не буду, — покивал он шутливо головой. — Прости, что заставил тебя волноваться.
— А что ты делал всё это время? — поинтересовалась Ася.
— По роще бродил. Сначала я нашёл муравейник, рисовал муравья, который зачем-то карабкался на лист папоротника, — докладывал он с чувством и с расстановкой таким тоном, каким обычно рассказывают сказки детям. — Рисовал, рисовал, потом муравьи меня чуть не съели, и я решил поискать себе другое место. Пошёл дальше и вдруг увидел большую синюю бабочку. Погнался за ней, долго гонялся, забрёл в самую чащу, бабочка в итоге от меня улетела, а я заблудился. Ходил, ходил по лесу, потом мне это надоело, и я телепортировался сюда.
— Что ж ты сразу не телепортировался? — улыбаясь, спросила Ася.
Он пожал плечами, скорчил смешную рожицу и ответил:
— Дурак потому что. ©
Продолжение следует...
Это на ней сказывается то, что Дилан не маг?
Классный парень, хоть и ботаник 
фото из интернета
картинка из интернета
картинка из интернета
