Трактир был грязный и холодный, но на много лиг окрест ему не встретилось ни домишка, и Найл молча сел за засаленный стол, заказал вина и похлебки и принялся мрачно созерцать зазубрины на столешнице, пропитанной застарелым жиром и вином. «Что ж, - мрачно подумалось ему, - в такой дыре тебе и положено быть». Гусенок. Откуда-то всплыло это унизительное отцовское прозвище, и Найл горько усмехнулся, приветственно подняв кружку. «За тебя, старый ублюдок, где бы ты ни был! Гори в той преисподней, куда попал!» Все дары судьбы обернулись химерой, развеялись по ветру. Лорд без земель, муж без жены, подданный без доверия...
Три месяца, проведенные в замке Элтам, были каждодневной пыткой. И Дебора, и он сам старательно делали вид, что просто живут бок о бок, но слуги величали ее госпожой Морр, оба не знали, куда себя деть от неловкости и смущения. Найл в первую же ночь перебрался в маленькую спальню, подальше от их супружеской. Но Дебора мягко, но настойчиво объяснила, что если он станет избегать ее, по замку пойдут слухи, и уже сама Дебора окажется в двусмысленном положении, не говоря уже о том, что это поставит под удар его имя. Имя… Найл едва не рассмеялся ей в лицо, куда уж Деборе знать, что от его имени остались лишь клочки, и те испачканы кровью его прежних союзников! Нет, ему нужно было сдохнуть под Рутверном, или на плахе вместе с остальными мятежниками, тогда бы не пришлось влачить это странное существование, просыпаться каждый день с ненавистью к себе и отчаянием. В конце концов Найл даже был рад, когда пришел приказ ехать в Крастен. И вот уже несколько месяцев он колесит по окрестным землям, не находя в себе мужества вернуться домой. От этой мысли зубы сами сжимаются, а в глазах темнеет. Только старый ублюдок мог назвать Элтам домом!
Служанка, что разносила вино, была смазливая и улыбчивая, и охотно подсела к нему за стол.
Найл захмелел, но вино так и не уняло злой горечи и разочарования. Он уже и сам не помнил, как они поднялись наверх, в комнатушку, пропахшую дымом от камина и полынью, как он повалил ее на узенькую кровать, торопливо задирая юбки, набросился на нее со всей яростью отчаяния, что владела им. Шумно дыша ему в лицо, широко раскрыв большие карие глаза, она бормотала невнятно, называя его «Ваша милость». «Никакой я не лорд!» - хотелось завопить ему, но вместо этого он лишь крепче сжал ее узкие плечи.
После как в тумане, он сунул ей несколько золотых монет, одну из которых девица тут же попробовала на зуб. Это были последние его деньги, не считая медяков и пары серебряных монет, их должно было хватить на дня три ночлега и горячей еды, но теперь ничего не оставалось, как вернуться в Элтам.
Он въехал в ворота замка поздним вечером и надеялся, что дебора спит. Но вышколенный конюший тотчас же взял у него лошадь, а слуги и поварята засуетились, накрывая в маленькой зале с камином поздний ужин для хозяина. Найл прямиком отправился в купальню, хотя сперва следовало поздороваться с женой. Он старательно приучал себя называть Дебору так, чтобы случайно не оговориться при челяди. Боги! В какую ложь превратился его брак и вся жизнь! Он вышел из купальни спустя час, разгоряченный и уставший с дороги. Дебора тут же вскочила при его появлении, поклонилась, как полагается жене, искоса глянула на него.
- Как все прошло в Крастене?
- Ну, я все еще жив.
Найл криво усмехнулся, садясь к столу.
Вопреки усталости, теперь он почувствовал зверский голод, и набросился на скромную еду. Дебора вежливо улыбнулась его ответу и щедро плеснула в чашу домашнего крепкого вина. Найл осушил его залпом.
Будь он не так угнетен собственными мыслями, заметил бы, что Дебора изменилась. Ее глаза ни на минуту не встречались с его, она нервно теребила тонкими пальцами край домотканной сорочки, острое личико осунулось и побледнело.
- Король помиловал тебя, на большее и надеяться не приходилось, - благоразумно заметила она.
Потом, к удивлению Найла, попросила его рассказать, в чем были леди при дворе. Сперва он хотел возмутиться этой глупости, но смягчился, увидев ее склоненную голову. Дебора прозябает в Элтаме и, конечно, хочет услышать хотя бы несколько слов. Он старался припомнить что-то, но в Старом замке он почти не смотрел по сторонам, только на Нее.
- На ней было платье, кажется серое… или голубое, вуаль на косах, золотой обруч на лбу…
Дебора его не слушала, она смотрела куда-то поверх его плеча, подливая ему вина. Ужин был вкусным, слуги принесли десерт, но Найл так захмелел, что только отрицательно мотнул головой. С трудом поднялся, едва не сбив кувшин с остатками вина, комната плыла перед глазами. Дебора тут же подставила ему плечо.
- Я помогу тебе подняться наверх, - шепнула она, подведя его к широкой лестнице.
В спальне ярко пылал камин, и Найл хотел поблагодарить Дебору за заботу о нем, повернулся к ней. Наверное она тоже хотела что-то сказать, приподнялась, чтобы оказаться с ним вровень. Найл не хотел ее целовать, не собирался. Но ее губы каким-то немыслимым образом оказались под его губами, с запоздалым удивлением он понял, что все еще тяжело опирается на ее плечо и ему слышно, как быстро-быстро толчками бьется ее сердце.
Он хотел отстраниться, оттолкнуть ее, но Дебора прильнула к нему, оплетая его шею руками, потянула за собой на кровать. В какой-то момент Найлу все же удалость оторвать ее от себя, и он грубо встряхнул ее за плечи, оттолкнул прочь.
Дебора опустила руки, не глядя на него. Найла трясло от проклятого вина, от желания, охватившего его, едва она прижалась к нему всем телом, от гнева, горечи и растерянности. Только теперь он наконец увидел. Весь хмель как рукой сняло, хотя сейчас ему отчаянно хотелось напиться снова. Под тонкой тканью ночной сорочки едва угадывался чуть заметный пока животик. Проследив его взгляд, Дебора положила на живот ладонь, словно защищаясь от него.
- Не нужно было… - хрипло пробормотал Найл, отворачиваясь, слепо натыкаясь на стол и стулья, потом тяжело сел, уронив голову на столешницу.
Он и сам не знал, что не нужно. Не нужно поить его, чтобы лечь потом в одну постель, чтобы выдать это дитя за его собственное, не нужно лгать и скрывать правду… Он взъерошил мокрые волосы, посмотрел на притихшую Дебору налитыми кровью глазами.
- Кто?.. Нет, лучше молчи! Не хочу этого знать!
Дебора беззвучно плакала, обхватив живот руками, и Найл с удивлением понял, что не злится на нее. Она в той же ловушке, что и он, жена, лишенная мужа. Ей ведь тоже хочется счастья материнства и жены, и много чего еще, что он ей никогда не даст. Так пусть уж лучше это дитя будет чужим, чем плодом богопротивного кровосмешения. Впрочем, в его жилах все равно будет течь дурная кровь Морров, жестоких, алчных, бессчестных… Он проглотил комок в горле, посмотрел на нее устало и обреченно.
- Сядь к огню. Тебе нужно беречь ребенка...
Так и будут со служанками да конюхами зажигать.
Буду переживать за Вит.
Согласна! Надеюсь, Дэбора учла сей момент, когда выбирала себе "конюха мечты".
Но еще она - Морр, поэтому для устроения собственной жизни все средства хороши 
