Heinrich: Записки из Города Мёртвых... (истории)

[Heinrich]

Добрый день, прекрасные дамы и благородные господа! Приветствую Вас в моём новом, дивном и страшном мире, в Городе Мёртвых! Вот я и решилась всё же рассказать о том, как и где живут персонажи моего кукольного мира. Тема с фотографиями и всеми кукложителями, не участвующими в данной истории - тут: viewtopic.php?t=46396

Традиционно - о себе. Для тех, кого еще не имею чести знать, копирую сюда пост из первой темы. Давайте знакомиться! Это я в разных образах (фотосессии делались для оформления моего второго сборника стихотворений. Все они отражают тематику моего творчества и мою душу... Всегда подбираю каждую деталь, обдумывая и выбирая очень долго... )







Расскажу немного о себе, хотя это, наверное, не особенно интересно, но при знакомстве принято представляться хотя бы из элементарной вежливости. Итак, кто же я? Любопытный вопрос... Порой мы сами не можем на него ответить точно, как это ни странно. Но... зовут меня Хайнрих (для друзей - просто Хайни), и это, конечно, не настоящее имя и даже не литературный псевдоним, но под ним меня знает большинство. А появилось оно в те годы, когда я был увлечена военно-исторической реконструкцией Второй мировой войны и раскопками в местах боевой славы. Настоящее имя - Леонтьева Наталья Владимировна (под ним меня можно найти Вконтакте). А ещё некоторые также знают меня под литературным псевдонимом Алексис (в этом году именно под ним выйдет мой второй стихотворный сборник) и даже под дружеским прозвищем "профессор Мориарти":) А еще - Наполеон (или Леона - это имя носит и мое "кукольное альтер-эго):) Нет, я - не пацинет палаты №6, просто есть у нас с Императором есть общие черты. А ещё это - мой социотип, которому я отлично соответствую. Любовь к эпохе, опять же... Сейчас мне 27 лет (родился 5 ноября 1989 года, Скорпион, Змея ). Образование высшее, закончил филологический факультет Тверского государственного университета (кафедра истории русской литературы), а сразу после вручения диплома пошёл работать в школу, как и хотел. Пока вполне доволен и нашим дружным коллективом, и самой профессией. Кроме того, я - поэт, пишу с 5-и лет и похоже, это не лечится. И вот как раз на творчество меня с детства вдохновляют куклы.

Раз уж перешел к куклам - самое время рассказать о них и о том, какое место они занимают в моей жизни. Они интересовали и завораживали меня с детства - особенно фарфоровые барышни в роскошных старинных платьях (видимо, сказалась любовь к истории), а были у меня в основном, как тут часто говорят "барбиобразные". Хотя настоящую Барби я никогда не хотел - мне казалось, что она уж слишком жизнерадостна, а мои истории, как правило, печальны. Я предпочитаю поэзию декаданса, а любимое мной направление прозаической литературы - антиутопия и всевозможная мистика. Да и в жизни со мной случалось много странного и интересного, в том числе - несколько клинических смертей и встречи с призраками, поэтому мне не нужно доказывать, что жизнь за гранью этого мира есть. Как раз этот опыт и послужил основой для создания рассказа, который будет публиковаться здесь. Куклы - тоже часть мира иррационального. Раз уж это моя тема, то думаю, здесь можно быть откровенной. В моем роду из поколения в поколение передавался не совсем обычный опыт - я наследник сибирских шаманов, так что для меня мир непознанного с детства был приоткрыт, хотя мать, например, не хотела,чтобы я училась этим практикам. Но - от судьбы не уйдешь... Теперь и бубен у меня дома имеется, и иные шаманские атрибуты.

Вот, наверное, и всё. К себе предпочитаю обращение в мужском роде, если не трудно и не напрягает (личные тараканы, так сказать). Имена любые - Генрих, Алекс, Леон, Жерар - так друзья величают по разным причинам. Что-то - воспоминания о прошлых жизнях, что-то - о каких-то моментах и увлечениях этой... В общем, добро пожаловать в мой странный Город, если Вы ещё не решили вернуться, пока не поздно...

[Heinrich]

Здесь будут публиковаться биографии персонажей по мере их раскрытия в сюжете... Не все они пока даже помнят свои имена. Прочитаете начало - поймётё:)

[Heinrich]

Путешествие в Город Мёртвых... Рассказывает главная героиня, которая и будет "автором" этой темы - Леона де Ридфор. Иногда для иллюстраций будут использованы фотографии из Интернета - пейзаж пустыни вряд ли можно запечатлеть на камеру в нашем городе... И да, "сериалы" мне снимать не слишком интересно - фотографии кукол будут скорее "в духе" этого мира, чем отражать действия, да и обстановка там такая, что её порой трудно изобразить... Вот и все предупреждения, наверное.

Рассказчица:



История первая.

Пепел на песке.

00:03
Серый полдень/Когда умирает память



Память – понятие относительное: по меркам человеческой жизни, я помню слишком много, а по меркам Вечности – почти ничего. Там, где я нахожусь, первое уже не актуально. Рассказывать о втором трудно – слова падают в песок, прячут буквы и смысл, как страус – голову, и становятся чем-то другим, совсем не тем, чем были в океане молчания. С вами тоже такое случалось? Тогда вы меня поймете. Можно долго рассуждать о плетении словесных силков, опутывающих души читателей, но время имеет свойство заканчиваться. Оно становится коконом, в котором ожидает волшебной метаморфозы бабочка дивной грядущей эпохи, свободная от пыли ушедших столетий. А по краям Вселенной срывается в забвение, но этого обычно никто не замечает. И всё-таки, лучше поторопиться с рассказом, и проще начать с того, что вспоминается мне чётко и ясно: в тот день небо было серым...

Тогда я ещё не знала, что здесь оно не бывает другим. В тот день я заметила небо впервые. Где я была? Трудно описать это место. Ещё труднее – представить и осознать его реальность. Слишком большое пространство для города, а для мира - слишком неоднородная, странная форма - настоящий музей дисгармонии и асимметрии. Скорее – переплетение миров, взаимопроникающих друг в друга, но не замечающих этого. По крайней мере, первое впечатление от увиденного было таким.

Не могу вспомнить точно, ни как, ни когда я там оказалась, ни где была прежде, - это произошло как-то вдруг: я просто осознала себя идущей по серому песку. Брела наугад, не стараясь определить направление движения, потому что это было затруднительно. С уверенностью я могла утверждать одно – я шла на запад. Утверждение странное и нелепое, учитывая, что солнце не показалось ни разу, а на много миль вокруг не было ни единого ориентира. Конечно, можно предположить, что даже сквозь плотные тучи порой проступает полоска заката, и по ней несложно понять, куда идёшь, а отличить закат от рассвета и того проще – в тучи или нет садится солнце, всё равно становится темно. В целом – верно. Но не там и не тогда. Темноты просто не было. Освещение – ровное, постоянное, спокойное, как песок, не менялось с течением времени, а его источника я так и не обнаружила. Свет не напоминал солнечный, но был ярче лунного. Я могла идти, не боясь оступиться или свернуть не туда, только выбирать дорогу было проблематично – вокруг простиралась пустыня.





В тот день я совершила первое открытие в новом, загадочном мире. Не знаю, почему не обратила на это внимание раньше – наверное, была погружена в собственные мысли. Да и каким оно было, моё «раньше»? Серая дымка, такая же, как небо, окутала память. Я присела отдохнуть, пытаясь понять, что происходит вокруг, и машинально стала рисовать на песке бессмысленные узоры. Однако их контуры едва обозначались на поверхности, моментально пропадая. Тогда я впервые обернулась назад с каким-то внутренним трепетом и увидела то, чего боялся, но ожидала: на песке не осталось моих следов. Ни одного. Даже там, где я стояла минуту назад, изучая мёртвое небо. Я ничего не оставляла за собой в этом мире. Значит... в нём меня не существовало. Эта мысль за считанные секунды завладела моим сознанием, и я вскочила, лихорадочно озираясь по сторонам, а потом побежала. Оборачиваться больше не хотелось.

Я бежала и бежала, не разбирая дороги, пока не увидела город. Сначала он показался мне привычным и почти знакомым: подпирающие серое небо обелиски многоэтажек, переплетение проводов и ветки деревьев, скамейки у подъездов, газетные киоски с призывно сияющими витринами... Но на периферии сознания роились подозрения, проверять которые не хотелось. Должно быть, всё из-за дороги – с виду обычное автомобильное шоссе, каких тысячи, но возникало оно прямо из песка – только что я бежала по пустыне без малейших признаков жизни, и тут появился асфальт. Я сразу подумала – путь ниоткуда и в никуда, а город приняла за мираж или образ, подкинутый воспалённым воображением. Для верности присела на корточки, чтобы коснуться трассы. Покрытие оказалось шершавым и тёплым, каким и положено быть асфальту. Местами виднелись выбоины и сколы. Слишком реалистично, чтобы быть миражом. И всё же… Настораживала тишина – этой дорогой явно пользовались, и пользовались не раз, но шума машин не было. Я на всякий случай сошла на обочину и не спеша двинулась к городу. Он неумолимо приближался, но тишина осталась нерушимой и тогда, когда на лицо стали наползать тени первых домов...







Из любопытства я направилась к газетному киоску, и это стало моей первой ошибкой. Киоск работал – по крайней мере, его окна были освещены, а витрину заполнял строй газет и журналов. Белые стены казались серыми под необычным небом города, но я смотрела только на газетные листы и не могла поверить своим глазам. Вспоминались следы на песке, которых за мной не осталось. Страницы газет и журналов были пусты. Никаких новостей, никаких фотографий... В этом городе не было жизни...



Я села прямо на асфальт перед киоском, не заботясь о чистоте одежды, и стала рассматривать окна в доме напротив. Некоторые из них были темными, но в большинстве горел свет, и это почему-то пугало. Внезапно ожили воспоминания. Лет в 6 (тогда я ещё могла судить о времени и возрасте), я обзавелась странной привычкой: каждый вечер выходить во двор и медленно бродить вдоль домов, заглядывая в окна квартир. Мне нравилось рассматривать люстры – хрустальные, с тонкими, как льдинки, подвесками, с абажурами и без. Даже голые лампочки привлекали моё внимание, но я не просто смотрела – я думала. Мне было интересно представлять жильцов этих квартир, анализировать: как они проводят свой день, чем заняты их мысли. Особенно меня забавлял тот факт, что я для них… не существую. Это может показаться неправильным – подглядывать за чужой жизнью, но тогда мне хотелось быть... сопричастной.





Из воспоминаний меня бесцеремонно вырвал скрип металлической двери подъезда. Я и не заметила, как открыла её и вошла внутрь. Над лестничной площадкой, заваленной мусором, мигала закопчённая лампочка без абажура. Мне показалось, что она вот-вот перегорит, и я зачем-то стала следить за ней. Но лампочка продолжала мигать. Она словно остановилась в агонии, не способная больше гореть, но не спешащая погаснуть. Я стояла и ждала. Со стороны это, бесспорно, выглядело глупо: девушка в незнакомом мире, среди чужого города стоит и ждёт, когда перегорит лампочка. Только мне отчего-то было не смешно. Лампочка все мигала. В конце концов мне стало казаться, что эти отчаянные всполохи мечутся на обратной стороне моих век, и если я закрою глаза, они ослепят меня. Я не выдержала и вышла из подъезда. В зияющем проеме окна еле виднелся мигающий огонёк лампочки...



Утомлённая молчаливым ожиданием, я вернулась к газетному киоску. Что-то в этом месте мне все-таки нравилось. Снова села на обочину дороги и стала фантазировать, как в детстве. Я пыталась придумать заголовки газет, которые могли бы быть в местных журналах, если бы там хоть что-то печатали, но мысли пропали. Этот город невозможно описать. Что можно рассказать о жизни, которая... кончилась? Тогда я впервые подумала, что в этом городе всё мертво: и лампочка, и заброшенные дома, и дороги. Удивляло отсутствие людей, но в сложившейся ситуации – даже успокаивало. Я могла надеяться, что каким-то странным образом попала в мир забытых, сломанных вещей, но сама при этом оставалась живой. Или представлять, что это просто сон. Нелепое порождение моей богатой фантазии. Если бы рядом бродили призраки, это неминуемо означало бы, что я – один из них, а так – оставалась надежда.



В тот момент, сидя на запыленном асфальте, у киоска с газетами без новостей, я и заметила, что небо было серым. Не пасмурным и не вечерним, – на нем не было сплошного покрова туч,– оно просто было серым. Земля, дома, окна – тоже имели цвет пепла. Еще я почему-то решила, что сейчас – полдень. Более того, ни минуты не сомневалась, что полдень в этом городе всегда. Мне уже не было страшно, окружающие предметы стали казаться почти родными, я успокоилась и перестала ждать перемен, и тут… Боковым зрением уловила мелькнувшую тень. Мимолетное движение у поворота дороги, где терялись вдали трамвайные пути. Это могло быть что угодно, но ощущение чужого присутствия не покидало. Я решила убедиться, что это не игра, затеянная подсознанием, и шагнула за поворот.

Передо мной оказался невысокий холм, за которым не было видно домов. Мне захотелось посмотреть, что скрывается за возвышенностью, и я направилась к ней. Там могло быть всё, что возможно и невозможно: мой родной мир, ещё один брошенный, совершенно безумный город, дорога из далекого сна... Хоть какое-то разнообразие. Я добралась до вершины холма и с любопытством посмотрела вниз. Ни городов, ни дорог там не было – всюду, куда ни кинешь взгляд, простиралась серая, безжизненная пустыня...




ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ...

[Heinrich]

0:02
Берег Снежных Кипарисов/Когда умирает имя




У каждого человека бывают такие минуты, когда хочется остаться в полном одиночестве, и не имеет значения, где – в четырех стенах квартиры, срочно требующей ремонта, или на острове посреди Атлантического океана. Мне тоже этого хотелось, особенно в 13 лет. Чтобы отгородиться от настойчивой уличной суеты, я закрывала все окна и двери, отключала мобильный телефон и сидела в комнате без света и телевизора. Кстати, я никогда не боялась темноты... В такие минуты мне не хотелось ничего, даже слышать собственное дыхание и мысли. Полностью выпасть из окружающей действительности – вот что было главной целью. Иногда мне это удавалось. На самом деле мне нравился покой, и было бы странно предположить, что однажды моим кошмаром станет абсолютная тишина. Теперь я это знаю. От скуки хотелось кричать, говорить или петь. Разделить с густым серым воздухом своё вынужденное одиночество, но я невольно подумала, что слова здесь – не прозвучат. Просто исчезнут, готовые сорваться с языка, но так и не произнесённые, ведь я не существую в этом мире.
Я продолжала идти без направления и ориентиров, время от времени делая остановки, чтобы передохнуть. Однажды я набрала полную горсть песка и стала смотреть, как он постепенно утекает сквозь пальцы. Тут меня ждало ещё одно открытие. Вокруг песчаного потока колебалась пыльная завеса, в которой я внезапно разглядела человеческие лица – очень много лиц. Иногда – только глаза. Я вроде бы узнавала их, но как только с губ готово было сорваться имя, оно рассыпалось, как песок. Пару раз мне показалось, что на пыльном экране промелькнули целые картины из прошлого: семья за столом, потом – комната, закрытая на ключ, свечи у зеркала, затянутого сетью мелких трещин. Камни, рассыпанные по полу. Дорога, ведущая в город, мимо киоска с газетами без новостей, мимо подъезда с агонизирующей лампочкой, мимо жизни других городов и людей. Всё проходило мимо…



Я прикрыла глаза, обдумывая увиденное, и попыталась расслабиться, а когда вновь взглянула перед собой, мысли пропали. Вместо серой, мёртвой пустыни передо мной простирался зимний сад на берегу моря. Как такое могло случиться? Не имею ни малейшего представления, но это – было. Высокие, стройные кипарисы, поражающие своей гармоничной красотой, покрывал иней, сверкающий, как алмазная крошка, а за деревьями, до самого серого горизонта, простиралось бескрайнее море. Настоящее море, скованное льдом. Я почти привыкла к географии новой реальности, и, если честно, мне понравился этот сад. Там было... спокойно. Вскоре пришло осознание того, что позади меня пейзаж изменился тоже, но оборачиваться назад не хотелось. Там было моё прошлое, но оно уже не имело значения. Вместо этого я встала и сделала шаг вперёд.
Мне приходилось прежде бывать на море, но чётких картин в памяти не осталось – только свежий запах с горизонта, тёмные силуэты далеких гор, а на дороге – каштаны и виноградные улитки, деловито ползущие по своим делам... Чуть дальше – белый песок, на котором так удобно рисовать, и каменная лестница, постепенно уходящая под воду. Вот я, ещё угловатый подросток, бегу по кромке прибоя и со ступенек медленно спускаюсь прямо в море, а за мной остаются следы босых ног, которые вот-вот будут стёрты волной.



У этого моря не будет моих следов. Я медленно пробиралась по снегу, местами проваливаясь по пояс, пока не вышла на дорогу, по обеим сторонам которой тонкими ледяными скульптурами возвышались скованные инеем кипарисы. Южные деревья в холодном, северном краю, завораживали, но уже не удивляли. Каждая крупинка снега сверкала, как алмазная пыль. Ради любопытства я стала писать на снегу слово «море», но ни одна из букв не получилась чёткой, а размытые линии в мгновение ока растворились на белом покрове, словно впитались в поверхность земли. Примерно к пятой минуте пути я начала замечать, что очертания деревьев изменились. Точнее, это были уже не деревья, а статуи из хрусталя, серебра и белого мрамора, изображающие древних богов и богинь.
Лица некоторых из них стёрлись от времени и непогоды, фигуры стали неясными, отчего при взгляде на них создавалось ощущение, что смотришь сквозь мутное стекло. Другие застыли над дорогой в безупречной красоте. Их было много – бесконечный ряд, теряющийся в снежном коридоре, они манили к себе, обещая открыть какую-то тайну. Я остановилась и внезапно услышала чьи-то мысли: "Боги существуют до тех пор, пока в них верят..."



На минуту дорога и кипарисовая роща слились в одно тёмное закрытое помещение наподобие чулана или чердака, где античные скульптуры превратились в пыльный хлам, давно отживший своё. Осколки захрустели под ногами вместо снега: вот мраморный локон какой-то богини, потерявшей безупречную причёску, а вот – серебряные руки, сложенные в мольбе, которую никто никогда не услышит, потому что слова здесь не прозвучат. А главное – здесь стёрты имена. Когда исчезает имя, уже никто не может воззвать к нему, не может вплести его лентой золота в небесную лазурь молитвы, и тогда боги умирают. Здесь, в этой бескрайней снежной пустыне, они превращаются в кипарисы и над волнами замерзшего моря ждут далекого окрика с Земли. Может быть, кто-то дождётся. Может быть... Я знала, что в погребальных культах Древнего Египта особое значение придавалось имени: по поверьям, если стереть все его начертания в гробнице умершего, можно уничтожить душу... С тех пор минули тысячелетия, и где-то на Земле прямо сейчас ненасытный ветер пустыни, обители коварного Сета, терзает камни пирамид, разрушая прошлое – сперва незаметно, как будто лаская...
Я так задумалась, блуждая в собственных воспоминаниях, что не заметила, как оказалась у самого края берега, перед панцирем моря, покрытого льдом. Всполохи странного белого зарева плясали на зеркальной поверхности, слегка волнистой и неровной, лица богов и богинь отражались на мгновение и исчезали. Я наклонилась к застывшей воде и посмотрела на себя, но увидела лишь смутную фигуру, затянутую белым туманом, и тогда возникло нестерпимое желание разбить лёд и выкрикнуть в небо все имена, стёртые с каменных статуй. Но я не знала имён, не помнила даже своего. Белое зарево всё ярче пылало на льду, и я направилась ему навстречу. Первые шаги дались нелегко – ноги скользили по гладкой поверхности. Если бы я попала сюда прежде, чем в город, мне стало бы не по себе от того, что кожа не чувствует холода, но теперь это уже не вызывало тревоги.



Белый огонь раскалённым металлом впивался в глаза, ослепляя и вытесняя мысли. Я закрыла ладонями лицо и упала на колени, ощущая приближение неведомой грани. Откуда-то потянуло прохладой, и ветер бросил мне в волосы горсть рыхлого снега. Сияние погасло. Всё ещё с опаской я отняла руки от лица и посмотрела вперёд. Там по-прежнему расстилался белый покров, но он не искрился алмазной пылью чистого снега. Подставив небу ладонь, я поймала в неё несколько крупных, рассыпчатых хлопьев. Это был пепел.

[Dioskur]

Хоть фильм снимай))пока трудно уловить основную тему рассказа...что там дальше будет?
Такая она спокойная и грустная)

[Heinrich]

Dioskur, рад тебя видеть в качестве первого читателя в новой теме:) Это пока скорее описание мира от обитающей там главной героини. Постепенное погружение в мир мёртвых. А потом появятся другие герои (Леона вот ждёт сестру сейчас, которая ещё в пути), но динамичного действия тут и не будет, не умею такое писать. Скорее мои мысли, истории героев, конечно, рассказы о том, как они погибли и оказались там, ведь я в основном собираю призраков. Мрачные стихи тоже будут - от лица моего альтер-эго, Леоны. Мой стиль - скорее размышления о вечном, чем закрученный сюжет, увы. Но может, кому-то и это будет интересно. Просто захотелось поделиться. А еще люблю снимать в разных странных местах - заброшенные здания, решетки, граффити, - обожаю такой колорит!

[Dioskur]

Heinrich, философия смерти.....

[Heinrich]

Dioskur, зачем так мрачно? Скорее истинной Жизни духа после неё) Мне кажется, телесная оболочка значительно ограничивать возможность проявления своего подлинного "я". Особенно учитывая, что в этом мире многие зациклены на этой самой оболочке и судят других по внешним признакам (пола, возраста, субъективных понятий о красоте, стиле, по цене шмоток) - грустно это, по правде говоря. Неужели люди не понимают, что общаются не с телом, а в любом случае с сознанием или душой (кто во что верит)? Странно даже.

[Dioskur]

Heinrich, ценности у таких ограничены материальным аспектом,наверное

[Heinrich]

00:01
Долина Пепла/Когда умирает форма



На ладонях – крупицы пепла, похожие на снежные хлопья, которые никогда не растают. Я в конце пути... Мой сбивчивый рассказ из прошлого переместился в плоскость настоящего – сейчас, в эту самую минуту, я сижу на коленях в сугробах мягкого пепла и смотрю, как лёгкий ветер кружит его в воздухе, складывая в замысловатые узоры. Больше здесь нет ничего.



Оказавшись в этой мёртвой долине, я первым делом (уже по привычке) попробовала нарисовать линию на земле. Она уверенно прорезала шелковистый белый покров и я, как зачарованная, жадно смотрела на первый знак, который смогла оставить. Тогда я стала писать – просто и быстро, рассказывая обо всём, что со мной было, стараясь нарисовать картины, которые видела вокруг. Пусть это были их бледные тени, но я была счастлива. В этом месте будут мои следы!

Пепел метался вокруг меня, складываясь в причудливые узоры, которые тут же рассыпались, менялись, путались. Сначала я не обращала на них внимания, поглощённая своим рассказом, но потом присмотрелась внимательней, и вскоре уже не могла оторваться от крупинок пепла, которые разыгрывали передо мной странный спектакль, смысл которого я поняла постепенно, когда стала узнавать знакомые места и лица. Ощущение было неоднозначное: трудно судить о чувствах, когда видишь, как мимо проходит, рассыпаясь прахом, вся твоя прежняя жизнь. Я видела своё детство, как бы заново проживала отрезки времени, оставшиеся в далёком прошлом, но чем дольше я смотрела, тем невнятнее становились картины. Вот ребёнка впервые кладут в материнские руки – кладут осторожно, с опаской и благоговейным трепетом. Так читают молитвы. А затем... всё заслонил образ безлюдной пустыни и чья-то огромная тень. Это могло бы выглядеть загадочно и зловеще, но мне не было дела до того, что означали эти видения.



Я рассказала обо всём, что видела и помнила, и теперь сижу среди белой бесконечности, ловлю на ладонь шелковистые хлопья, падающие с неба, и разглядываю узоры, плетущиеся прямо передо мной. С каждой минутой они становятся всё отрывочнее, мне всё труднее понимать, как они относятся ко мне или что собой изображают: это какие-то фрагменты иной реальности, обрывки воспоминаний, осколки мыслей и слов... То, что всегда стоит за гранью понимания. Это – чужие мысли, следы всех тех, кто был здесь до меня. Их глаза... их души, начавшие впитываться в землю ещё там, в песках молчания, со следами, которые невозможно оставить. Они вытягивались из глаз светом агонизирующей лампочки в подъезде серого города, записывались невидимыми чернилами в газеты без новостей, вызывая воспоминания, чтобы отнять и их тоже. Единственным шансом остаться собой был окрик с Земли, чья-то вера и мольба, - тогда имена возвращались. Как звучало моё? Теперь всё равно.

Пепел на ладонях, пепел на ресницах, пепел в памяти. Хочется сказать ещё что-то, но я забываю слова. Красивые, до боли совершенные узоры плетутся у меня на коленях, вбирая последние крупицы души. На них нельзя смотреть, но встать и уйти – уже не получается. Тянет куда-то вперёд и вверх, где хлопья кажутся звёздами в пустом небе. Я становлюсь очень лёгкой, начинаю рассыпаться, как замок из песка под ударом волны. У меня больше нет не только имени, но и формы, зато теперь я могу стать кем угодно, и бесконечно оставлять свои следы-послания... Пеплом...




00:00

[Stella-Rose]

Прописываюсь в новой теме. Обожаю, когда все так жутковато, печально, наполнено мистикой и какой-то недосказанностью, а главное, очень красиво написано.
Прочитала все три главы сразу и жалею, что они так быстро кончились. Город без жизни, без новостей пугает. Забытые имена, боги и богини навевают грусть.
Последний абзац как-будто наполнен печалью и облегчением одновременно.

[Heinrich]

Stella-Rose, добро пожаловать! Да, немного мрачновато, но я не считаю, что в смерти есть что-то плохое. Напротив - в освобождении от телесной формы и есть абсолютная свобода. Или, по крайней мере, в зависимости от мнения общества и от суждений по внешним признакам. Разумеется, это лишь моё мнение. Этот рассказ, собственно, и состоит из трёх глав. Основан он на реальных событиях - опыте, пережитом во время клинической смерти. Длинные истории я писать не умею. Далее запланировано знакомство с персонажами - обитателями призрачного мира, с их историями - ведь они как-то попали туда. Было бы время об этом писать...

[Fibella]

И я прописываюсь! Меня заворожили эти обрывки историй! Последняя - просто потрясающе красива, и слог безупречен!

[Heinrich]

Fibella, спасибо за тёплые слова! Добро пожаловать:) Не думала, что мой мрачноватый мир покажется кому-то интересным, если честно, но ведь наше хобби - это ещё один способ самовыражения. А рассказ вроде вполне взаимосвязанный, просто из трёх частей - это как бы уровни погружения в иной мир, умирания всего материального и перехода на духовный план. По крайней мере, печаталось это как рассказ (правда, изначально частей было пять, я его немного переписал). А слог... конечно, проза - не мой конёк, я всё-таки поэт и осознаю, что рассказы пишу слабее, но ведь мы делимся мыслями, так что - почему нет?:) В любом случае, рада, что понравилось и заинтересовало. Все истории будут взаимосвязаны, персонажи обитают в одном мире. Просто я не любитель сериалов и романов, об отношениях пишу редко. Скорее о всяких мистических случаях и о чём-то философском... Пришла тут мысль - написать в виде таких быличек-баек о разных аномалиях, с которыми мне довелось столкнуться в жизни (а было их немало, у меня хобби - путешествия по аномальным зонам), но не знаю, получится ли... Так что отзывы о прозе мне особенно важны! Спасибо!

[Vladislava 70]

Красиво, печально и интригующе! Жизнь между жизнями?

[Dioskur]

Heinrich, тоесть продолжения не будет? ((

[Heinrich]

Vladislava 70, спасибо за отзыв) Добро пожаловать в новую тему! Это не совсем жизнь между жизнями... Точнее, для кого как. Главная героиня, например, решила остаться там навсегда, в абсолютном покое. Об этом её решении, воспоминаниях и смерти ещё будет рассказано. Сейчас, увы, много работы. Некогда и писать, и снимать. У нас бывают спокойные периоды, а бывает просто завал, как у всех, наверное. Но новые истории непременно будут! У меня есть наброски и задумки. Некоторые кукольные биографии придуманы ещё в детстве - хочу их переработать и воплотить здесь. Отчего бы и нет?:) На этом форуме можно играть в любом возрасте, давая волю фантазии,а если кому-то это ещё и интересно - приятно вдвойне. Потому и захожу сюда:)

Dioskur, продолжение будет обязательно:) Этот рассказ завершён - он приведён тут в качестве описания мира, для колорита, так сказать. На самом деле он был не о куклах, а обо мне. Планирую его и в новую книгу включить. А дальше уже будут отдельные истории героев, некоторые из которых связаны между собой. У Леоны, например, есть сестра. Недавно и куклу дождался, которая сыграет её роль. Она шикарна! Просто я не умею писать романы или длинные произведения с диалогами. Могу, конечно, но, как поэт по призванию и автор книг, не хочу публиковать слабые работы. Поэтому тут будет набор отдельных историй о персонажах, о разных мистических явлениях, а также мрачные стихи. Сестра Леоны как раз поэт по моей задумке. Скоро она тут появится. Времени пока нет на творчество, увы.

А пока покажу портрет новенькой - это Ленора, сестра главной героини. От её лица тоже будут истории. Биографии персонажей пока не публикуются, так как история их превращения в призраков (то бишь смерти) - тема для отдельных рассказов. И смерти эти были странными, само собой. Без мистики не обошлось...

Ленора де Ридфор, старшая сестра Леоны:

[Dioskur]

Ленора - красавица,мне очень нравятся фотографии, особенно цвет на первой. Хоть,я так понимаю,цвета немного усилины.
Я поняла,что рассказ о тебе. Я считаю,любой рассказ - отражение личности того,кто его пишет в той или иной степени))

[Araim]

Heinrich, здравствуйте
Прочитала историю с удовольствием) Размышления героини о жизни очень чувственные. Фотографии получились такие атмосферные, больше всего понравились фото Леоны в городе
Жду продолжения!

[AnyCrystal]

Даже не мрачно.Безысходно звучит поначалу. Но, наверное, соответственно телу, несколько "видоизменится" и душа? То есть, одиночество, бездейственность и бесцельность уже не будут пугать...
Мир, воспринимаемый только глазами, выключая все остальные чувства... Необычно и да, всё же страшновато...
Рассказ прочувственный, цепляющий!:)
Буду, с интересом, заходить снова)))

[Heinrich]

Araim, добрый день! Большое спасибо за отзыв и за интерес к теме! Продолжение обязательно будет, просто проза - немного не мой жанр (я всё же поэт), однако мне бы хотелось реализовать свои задумки и мир, придуманный (отчасти) еще в школьные годы. Куклы всегда помогали реализовать определенных персонажей. Почему бы не сейчас?:)
AnyCrystal, благодарю за отзыв! Извиняюсь, что отвечаю с опозданием. Увы, работа и творческие дела не позволяют появляться на форуме часто, да и погода пока не располагает к фотосессиям... Но продолжение истории пишется, судьбы других героев придумываются - недолго Леоне быть одинокой.

Истории героев будут появляться периодически, как отдельные повествования от их лица - мне так проще писать. Но у них есть определенные пересечения. Со временем будет понятно. Пока же - реализуется концепция - каждый приходит в этот мир один, уходит - тоже один...

[Heinrich]

История 2. Ленора (повествование ведётся от её лица)



Осознание – себя собой, себя – в мире. Определение своей формы, имя, данное для закрепления знаний о себе и понимания себя. Казалось бы, просто – фиксирующий в одном из планов реальности маячок, который всегда с тобой… Оказывается, совсем не просто. И не всегда. Я не помню своего имени, я не знаю, где нахожусь. Впрочем, определённую форму я точно имею: вижу своё отражение в некоей субстанции, которой окружена. На меня смотрит худая, бледная девушка с длинными волосами цвета аметиста (откуда мне известно такое сравнение, я тоже пока не понимаю). Это не потеря памяти, скорее временное помутнение сознания, вызванное… чем же? В голову приходит слово «переход», но я ещё не вполне осознаю, о чём идёт речь. Оглядываю пространство, чтобы хоть как-то закрепиться в нём. Я словно плыву в бесконечности, точнее, я нахожусь внутри огромного кристалла, внешне напоминающего чёрный кварц - морион, но ощущения такие, словно я нырнула под воду и мои движения странно замедлились. Никак не получается выбраться на поверхность. Окружающая субстанция не приносит мне неудобства, напротив – мне кажется, что я пребываю в абсолютном покое, и всё же что-то меня тревожит, пробегая едва заметной искрой на грани подсознания. Будто голос из старого сна… Только я теперь не сплю. Мне не хочется есть, пить и говорить, я ни о ком не думаю, ничего не вспоминаю. Трудно поверить, что когда-то всё было иначе. Но было ведь?.. Когда я пытаюсь думать, перед глазами возникает некое подобие тумана, который, сгущаясь, складывается в фигуры и будто пытается о чем-то рассказать, но я разучилась слушать. Я перестала понимать язык теней и сумерек, перестала различать голоса, прежде непрерывно звучавшие в моём сознании… Иногда мне даже кажется, что я была в этом пустом пространстве с самого начала и никогда не видела других людей, не говорила ни с кем и уж точно не заговорю теперь. Слова давно утратили смысл, они стали просто не нужны, и медленно умирают на окраинах бессознательного, как сухие листья, брошенные в костер. Все закончилось: стремления, желания, мысли. Жизнь. Жизнь?..



Внезапно мне показалось, что вокруг не вода, а лед. Двигаться стало не просто сложно – невозможно. Я замерла и перестала дышать. Впрочем, я и раньше не дышала, просто инстинктивно пыталась сделать хоть что-то, чтобы казаться живой. Тонкие, болезненно-бледные руки коснулись гладкой поверхности, напоминавшей стекло. Прядь аметистовых волос, взметнувшись в густом потоке воды (или чего-то похожего на нее) на миг загородила обзор, но за эту секунду ничего не изменилось. Я попыталась вспомнить хоть что-то о том, как попала сюда. И, как ни странно, вскоре передо мной появился образ пустого дома, напоминающего скорее замок, со множеством покинутых комнат, в которых притаились тени. Я жила там. Я помню! Теперь я помню.
Это был мой дом. Я жила в нём одна. Сидела за книгами, совершенствуя своё тёмное магическое искусство, слушала голоса теней, общалась с ушедшими из мира живых, будто с друзьями. Я посвятила себя магии и только ей. Почему же мне кажется, что даже в этих воспоминаниях я что-то упускаю? Что-то важное, что-то существенное? Почему я до сих пор не могу вспомнить своё имя?.. Призывая на помощь железную волю, которой я славилась прежде, я погружаюсь в мир памяти, чтобы пройти ее зыбкой тропой к началу нынешнего Пути. Я попала сюда вслед за ветром…



Ветер минувшего приходил по ночам...Он приносил дыхание мертвых, поражая звуками ушедших в вечность голосов, и я, спокойно сидевшая за книгой, поднимала голову, вслушиваясь в ветер, а потом рвалась куда-то, где за окном солнце. Я ощущала, как теплый воздух обнимает за плечи и тянет за собой, и не противилась притяжению, а медленно вставала и шла к двери. Я вглядывалась в темный коридор, хотя знала, что смотреть туда не надо, но все равно не могла отвести взгляд. Я различала в хаосе теней знакомые силуэты, особенно один, изящный и почти невесомый. Это была фигура девушки. Но в полночь нельзя стоять на пороге. Вспоминая об этом за секунду до рокового часа, я легко вздыхала и всякий раз возвращалась в комнату немного другой, не такой, какой из нее выходила.



Я помню, что ветер минувшего приходит из-под земли...Он приходит из иных миров, живущих по своим законам. Он дарит грезы и наваждения, завлекает голосами умерших, но... Когда ты слышишь его, то начинаешь думать, что все возможно, что ты способен воскрешать мертвых, и ты идешь за голосом матери (отца, брата, сестры, любимого, да не все ли равно?!) и не замечаешь, как твоя жизнь превращается в сон, в ожидание этих коротких встреч… Только в полночь, стоя на пороге пустой комнаты и глядя сердце теней, можно увидеть тех, кто зовёт тебя в ветре… Но переступать порог ни в коем случае нельзя – это знает каждый начинающий маг. Порог разделяет миры и времена, служит естественной преградой и защитой. Полночь – тоже порог, граница между уходящим и наступающим днём. В это время мир ничем не защищен и может случиться всё, что угодно. В это время нельзя стоять на пороге… Я это знала.



Я думала, что я выше этого, но... Ветер минувшего пришёл из-под земли. Он бушевал ночь за ночью в моей одинокой комнате, листал страницы книг, заставляя забыть и перепутать прочитанное... Так было с другими. Я думала, что я выше других, что я – величайший маг своего времени, и я никогда не поверю в призрачный сон, но... ... Я проснулась ночью и поняла, что помню все: кем я была, кем я стану, кем я должна быть... Я услышала это в ветре и двинулась привычным марштуром, держась за стены и глядя вдаль. Стрелки часов медленно ползли к роковой отметке. Полночь… Последнее воспоминание – женский силуэт в тёмном дверном проёме, бессильно опущенная рука и я, делающая шаг в бездну. Так я оказалась здесь.

Стоило мне, наконец, извлечь из памяти тот момент, когда мой прежний мир перестал существовать, как я ощутила, что стою на твердой поверхности. Правда, в абсолютной темноте. Я не преувеличиваю – всё просто исчезло, как будто наступила очень глубокая ночь или мои глаза перестали видеть. Было страшно, несмотря на мое равнодушие к темноте – теперь я поняла, что ощущают слепые, вынужденные жить в стране вечной ночи. Сейчас меня обрадовал бы и свет старого фонаря... Поддавшись панике, я не сразу заметила, как у пустоты появилась форма. Это была небольшая комната, представляющая собой правильный, совершенный куб. Ее голые стены, покрытые чёрной краской, не имели окон. Дверей я тоже не обнаружила. Посреди комнаты, метрах в двух над полом, завис сверкающий фиолетовый шар с каким-то предметом внутри. Чтобы получше рассмотреть необычный объект, я подошла поближе. В прозрачную сферу была заключена орхидея – поразительной красоты цветок с бархатными черными лепестками, осыпанными дрожащей золотистой пудрой. Он медленно поворачивался, плавая в неком подобии жидкости. Я даже ощутила его запах – легкий, манящий, обещающий покой. На диковинную орхидею можно было смотреть часами – время рядом с ней почтительно замирало и тоже любовалось, не в силах двинуться дальше. Куда – дальше?



Хотелось бы знать... Как только я подумала об этом, стены комнаты ожили, превращаясь в громадные экраны, почему-то сделанные в виде дверей. По бокам у них были медные ручки... Стена прямо передо мной показывала зимний сад на берегу моря. Высокие, стройные кипарисы, поражающие своей гармоничной красотой, покрывал иней, сверкающий, как алмазная крошка. Ажурные узоры мороза ползли по экрану, а за деревьями, до самого серого горизонта, простиралось бескрайнее море. Настоящее море, скованное льдом. Левая стена демонстрировала унылую бесконечность песка, граничащего с небом, причем отделить одно от другого не представлялось возможным, все сливалось в сплошную серую массу. Это видение вызвало у меня ощущение безнадёжной тоски, поэтому я поспешила отвернуться. На третьей стене виднелась бесконечная белая долина, такая же унылая и безнадёжная, но что-то привлекло моё внимание. Я уловила смутное движение краем глаза, а потом, присмотревшись, невольно вздрогнула от неожиданности – там кто-то был! Кто-то живой… Внезапно изображение приблизилось, и я смогла различить женский силуэт, окутанный водопадом лавандовых волос. Незнакомка сидела на коленях и смотрела в небо. Её изящные, тонкие руки, напоминающие мои собственные, были протянуты вперёд. Она будто ловила снежинки, летящие с неба, и они не таяли на её ладонях. Мне отчего-то стало не по себе. Снова вспомнился бесконечный коридор, снова зазвучали настойчивые голоса в ушах. И там, в дверном проёме – до боли знакомая фигура. Потом к воспоминаниям прибавилась ещё одна деталь – вот я стою, опираясь на стену, в конце коридора. А в левой руке сжимаю клочок бумаги… Нет, это – цветная фотография, запечатлевшая двух молодых девушек неподалёку от моего дома. От того, что я прежде звала домом. Обе они были чем-то похожи, обе отличались странным, аметистовым оттенком волос и глаз, - не оставалось сомнения, что девушки были родственницами. Мысленно я ухватилась за эту догадку и перевернула фотографию. Сзади обнаружилась подпись, всего несколько слов, которым я не рискнула бы назвать цену. Они были написаны не моим почерком, однако я узнавала каждую букву. «Ленора и Леона де Ридфор. Сестра! Куда бы ты ни отправилась, я последую за тобой. Помни об этом».
Простая фраза, заставившая меня забыть обо всём. Ленора… теперь я вспомнила! Это было моё имя! Так странно вдруг осознать, что кто-то мог звать меня по имени, что кто-то может помнить его помимо меня. Но почему я невольно вздрогнула, читая эти строки? Почему буквы предательски разбежались перед глазами, скрывая истинный смысл написанного? Что-то здесь не так… Леона… Сестра… Последует… За мной? Движение на экране-стене за спиной привлекло моё внимание. Девушка, на ладонях которой не таял снег, подняла голову. Мертвенно-серый свет, источника которого я не видела, озарил ее бледное лицо. На меня смотрела сестра.

[Heinrich]

В Городе Мёртвых... Леона. Воспоминания о жизни, которая кончилась...

Я смотрела на пепельные хлопья, летящие с неба, и ощущала себя такой же лёгкой, невесомой и свободной. Это было так ново, что поначалу казалось пугающим, но теперь я привыкла. Теперь я могу бродить по любым уголкам этого мира, но больше всего мне нравится возвращаться в покинутый, мёртвый город. Его холодные стены, за которыми едва ли когда-то теплилась жизнь, стали моим убежищем и домом. Большую часть времени я провожу здесь.



Теперь я не только вижу чужие воспоминания в причудливой пепельной мозаике, но и слышу... Я именую это "зовом" или "ветром мёртвых". Впервые я услышала это, когда забрела в один очень странный лес - ещё там, в прежнем мире и в минувшей жизни. Не помню, когда я впервые обратила внимание на странности этого леса, когда впервые появилось это ощущение чего-то значимого, наполняющего каждую клеточку тела. Возможно, оно присутствовало там с самого начала. Помню только, как продиралась сквозь густую чащу, будто искала что-то важное, но не понимала, что. Временами мне казалось, будто кто-то зовёт меня и ждёт в конце Пути. Кажется, я шла не одна, но кто был рядом - уже не помню. Наверное, это не имеет значения. Помню только, как внезапно оказалась на берегу ручья, который разделял лес на две части. С той стороны, откуда я пришла, он был зелёным, радостным и будто пронизанным светом. В солнечных бликах кружилась цветочная пыльца, пахло грибами и смолой. Весело звенели в воздухе птичьи трели. Но лес с противоположной стороны ручья был совсем другим. Голые, странно изогнутые деревья, заросшие лишайником и покрытые нитями паутины, написали над едва различимой тропой. Всюду царил полумрак и ощущался запах сырости. Птицы там тоже не пели - в этом было что-то зловещее...







Долго не решалась перейти ручей, а когда, наконец, перешла, поняла ясно – этот лес действительно был другим. Гнетущая тишина сковала мысли и унесла их далеко-далеко, туда, где нет ни леса, ни ручья, ни меня. Потом появились другие мысли, будто совсем не мои. Я словно увидела под ногами, среди переплетения корней, бесчисленные могилы - ведь в мире, существующем давно, мертвых неизбежно становится больше, чем живых. Люди, животные, растения - все они умирают. И остаются в земле, на которой потом вырастает лес... А я иду по мягкому мху, ничего не зная о них, не слыша, не видя, не придавая значения... В каждую клеточку тела вместе с болотным туманом вплетались души мертвых, направляя куда-то мои шаги.
Когда впереди замаячили холмы, не только слов, но и мыслей не стало тоже. Никаких. Сознание равнодушно фиксировало факты окружающей реальности без малейшего отклика на них. Ветер дул в лицо, но деревья не шевелились. В другое время я посчитала бы это странным, но тогда - просто отметила про себя, как деталь окружающей обстановки.



Я поднялась на возвышенность и присела на кочку, поросшую мхом. Так и сидела, отрешенно созерцая серое небо над головой и вдыхая аромат хвои, пока не услышала новый звук, совершенно не подходящий для леса, но показавшийся таким знакомым, словно я только его и ждала. Я услышала ГОЛОСА. Человеческие и нечеловеческие одновременно, тихие и печальные, как шорох осенней листвы, но на дворе стояло лето, а деревья не шевелились. Это были голоса мертвых. Я поняла это, как только услышала их, а может быть, за секунду до этого. Потом я неторопливо отметила, что не понимаю ни единого звука: голоса шептали на чужом языке. Но разве это имело значение? Смерть одинакова для всех. Ей не знакомы расовые предрассудки, и половых различий она не знает.
Я поднялась с кочки и двинулась вниз с холма, даже не думая, зачем делаю это. Меня вели голоса. Постепенно сердце наполнялось нездешним покоем, словно кто-то забрал из него все чувства и страхи. Внезапно я уловила странную перемену в воздухе – аромат хвои смешался с запахом разрытой земли и тлетворным духом болота. Почему-то каждый шаг теперь давался с трудом, словно кто-то незримый хватал за ноги скользкими, липкими пальцами. В сапогах противно хлюпала вода. Где-то на периферии сознания маячило объяснение этому, но от понимания настойчиво ускользало. А голоса звучали совсем рядом, прямо у меня за спиной, и за ближайшими зарослями вереска можно было различить полупрозрачные фигуры, стоящие полукругом и ждущие меня.
Сзади, с холма, раздался чей-то испуганный окрик, но я не обернулась: я больше не принадлежала этому лживому миру, где справедливость есть только на словах, где умирают молодыми, а убийцы живут до глубокой старости, не стесняясь смотреть прохожим в глаза...Надоело!
С трудом преодолела еще два шага, а потом земли не стало. Вместо нее я провалилась по пояс во что-то рыхлое, вязкое и противное. Хотела ухватиться за кочку, но рука ушла в сплошное грязное месиво.
Я больше не двигалась. А зачем? Голоса шептали что-то прямо мне в уши, и я могла раствориться в них, унестись за ними. Страха больше не было. Мыслей тоже. Слова постепенно утрачивали смысл, а я все ждала, когда услышу то, главное, а услышав, пойму все. Мне казалось, что я уже слышу ЭТО, но звуки доносились издалека, словно из-под воды, а во рту появился неприятный затхлый привкус. Надо было избавиться от него. Надо было только глубоко вдохнуть, и...
... И после этого я оказалась здесь. Среди серых песков пустыни, потом - в сердце мёртвого города. Теперь я помню. Я знаю, что пришла сюда вслед за голосами. Меня позвали. Но что-то не давало мне покоя - эта ситуация настойчиво о чём-то напоминала. Точнее, о ком-то, кто тоже мог слышать голоса. О ком-то, что ушёл за ними раньше меня. Мне даже на миг показалось, словно кто-то стоит рядом со мной и протягивает ко мне руки. Нет, я в этом мире одна.



Чтобы избавиться от мрачных мыслей, я стала, как когда-то прежде, сочинять стихи. Они получались какими-то мрачными и злыми. Должно быть, мир, с которым я попрощалась навсегда, так отозвался в коридорах памяти. Я сидела и писала, а потом читала свои стихи ветру. И всё же ощущение, будто за спиной стоит чья-то тень, не покидало меня. Я даже несколько раз обернулась - тёмная комната заброшенного дома была пуста. А стихи вышли не такими уж плохими, говоря откровенно...

Освобождение от...

Мутный глаз необитаемого дома
Залеплен деревянным пластырем
Крест-накрест, но прошлое
Не поддаётся
Исцелению.

Кладу на подоконник медную монету
В уплату Харону. Щербатые щели,
Щурясь на солнце, реинкарнируют
В золото.
Заря.



Этот верлибр (свободный стих без рифмы и размера) я посвятила воспоминаниям, от которых хотела избавиться, потому что не видела в них смысла. А вот второе стихотворение... Я не знаю, о ком оно. И снова возникает образ женщины, которая протягивает мне руки. Будто из далёкого сна... Но я не хочу её видеть. Я её боюсь.

Смерть чёрного мага

Не в силах дышать, ты прикрыла горячие веки.
В объятьях тисков ледяной цитадели кошмара
Ты знала давно, что такое НЕ БЫТЬ человеком
И гордо несла отпечаток опасного Дара.

Творила миры, но в насмешку осталась бродягой,
Презревшая всех, разучилась давно улыбаться,
И только во сне, опьянённая властью, как брагой,
Смеясь над собой, отдавалась смертельному танцу.

Свой дом продала, и не время стучаться в соседний.
Подобно другим, кто приблизился к самому краю,
Твердишь, что надежда всегда умирает последней,
Не в силах поверить, что даже она - умирает!

Смущенный рассвет преломился на глади паркета,
Коснулся твоей, лихорадкой окрашенной, кожи.
Пустой коридор. Ты с разбитой улыбкой скелета
Упала без сил на золой занесённое ложе...



Стихотворение было отредактировано для истории - в оригинале оно о маге мужского пола. Под героиню решил переделать. Изначально звучало так:

Скрытый контент: показать

Смерть колдуна

Не в силах дышать, ты прикрыл воспалённые веки,
В объятьях тисков ледяной цитадели кошмара
Ты понял давно, что такое НЕ БЫТЬ человеком,
И с гордостью нёс отпечаток опасного Дара...

Творивший миры, ты под старость остался бродягой,
Отшельник страстей, наяву не привык улыбаться,
И только во сне, опьянённый закатом, как брагой,
Смеясь над собой, отдавался смертельному танцу.

Ты продал свой дом, и не время стучаться в соседний,
Подобно другим, что приблизились к самому краю,
Твердил, что надежда всегда умирает последней,
Не в силах поверить, что даже она - умирает!

Смущённый рассвет преломился на глади паркета,
Коснулся твоей лихорадкой окрашенной кожи...
Пылали миры, и с разбитой улыбкой скелета
Ты рухнул без снов на золой занесённое ложе.

Все стихотворения в этой и во второй теме, которую я веду, естественно, моего авторства. Так, пояснил на всякий случай - вдруг будут вопросы.

[Heinrich]

Решил поделиться ещё одним новым стихотворением, которое не привязать к истории, но по постапокалиптическому настроению соответствует теме... Стало моим любимым из написанного в этом году.



Дивный новый мир

Миллиардами гроз, разъярённым драконом вулкана
Оживает Земля, опаляя дыханием травы.
Оглушает луну нарастающий рёв урагана,
Извивается ночь огнедышащим ящером лавы,

Атмосфера трещит. Неуёмный космический ветер
Обнажает нутро сотворённого заново мира,
Закипают моря, континенты резвятся, как дети,
Из горячих камней громоздя смоляные менгиры.

Изумительный век! От созвездий становится тесно,
На костях городов вырастают скуластые горы,
Полюса путешествуют в поисках лучшего места,
Беспокойную тьму то и дело слепят метеоры.

Первозданная мощь, многоликая сила природы
Самозваных царей сокрушила тараном кометы,
Долгожданный восход абсолютной, великой свободы
Не согреет людей. Спасена от болезни планета.

Ну, а чтобы не отвлекаться от кукольной тематики, пара новых фотографий Мэдилэйн, ещё одной обитательницы Города Мёртвых. Её история будет позже. Фотосессия пока не очень удалась, увы. Вот:

[Ilonna8]

Мне очень понравилась история о сёстрах.
Фотографии завораживают!

[Heinrich]

Ilonna8, благодарю за тёплые слова! Фотографирую я, конечно, на любительском уровне (да и техника того же уровня, собственно), но приятно. История сестёр - это, по сути, реализация моей ещё школьной идеи для книги, которую так и не удалось написать. Всё же проза - не мой жанр, поэзия мне удаётся лучше. А в такой, немного игровой форме - почему нет? В этой истории не всё так, как кажется на первый взгляд... Думаю, сестрёнки преподнесут сюрпризы. Мои любимые кукложители, естественно:) И моё альтер-эго, причём в некоторой степени обе)))

[metla_veselkina]

Очаровательные Спектры (изначально ), все с разными судьбами и характерами!

[Heinrich]

metla_veselkina, спасибо!:) Рад видеть в гостях:) А Спектр у меня много, целая коллекция призраков получилась:) В принципе, с неё всё и началось - увидела фотографию этой куколки в интернете четыре года назад и начала собирать коллекцию:) А ещё нашла этот форум.

[Vladislava 70]

Хочется продолжение-- настолько захватила история сестёр

[Heinrich]

Vladislava 70, большое спасибо за интерес к теме!) Даже не думал, что эта история кому-то понравится - просто хотелось выразить то, что придумывалось:) Увы, часто и много я писать не могу - работой загрузили конкретно, плюс намечается большой концерт. Но у истории непременно будет продолжение. И новые герои:) В выходные выберусь поснимать кукол с подругой:)

Подумал-подумал и решил выложить в эту тему фотосет, который вдохновил меня на создание истории Города Мёртвых. Он есть в моей основной теме, но, так как читатели там и тут разные, пусть будет. К тому же там выложены не все фото.
Это Алиса, ещё одна моя Спектра (увы, у нее сломалась нога, думаю со временем приобрести новое тело - починить там сложно). Поэтому в самой истории её пока не будет.