Ночью Харлоку приснился сон, кусочек из прошлого, последний день жизни его мамы.
Женщина, некогда прекрасная и свежая, как цветок, беспощадно увядала. От былой красоты ничего не осталось. Теперь это было нечто бледное, эфемерное, почти прозрачное, кажется, тронь - и рассыпется в прах. Под серо-белой кожей явственно просвечивали ярко-синие линии вен - крошечные реки, в которых циркулировали остатки жизни. Потрескавшиеся синеватые губы были едва приоткрыты, из них вырывались едва слышные рваные выдохи, и лишь по этим звукам можно было понять, что женщина еще жива. Однако любому, увидевшему ее, было очевидно, что это ненадолго. Тут играл роль лишь вопрос времени.
Болезнь не утихала. Ее невидимые челюсти пожирали жизнь, как голодная акула пожирает долгожданную добычу. И чем больше она съедала, тем ненасытнее становилась.
Женщина устала. Устала надеяться, устала ждать, устала бороться. Слишком поздно она поняла, что силы в этой борьбе изначально были неравны. Теперь она желала проигрыша, и как можно скорее. Ведь за этим проигрышем настанет наконец-то долгожданный покой...
Но перед этим она должна увидеться с сыном.
Мама: Я виновата перед вами и вашим отцом.
Сын: Не понимаю. О чем вы, матушка? Мы с отцом любим вас и ничем не обижены.
Мама: Нет, прошу, выслушайте. Я говорю о вашем настоящем отце. Он был моряком, его корабль пришвартовался у здешних берегов... Мы познакомились в парке и... и... начали тайно встречаться. А затем ему пришлось вернуться в море. Он обещал вернуться, обещал, что мы поженимся. Я дала слово ждать, но... время шло, а его все не было, даже ни одной весточки не пришло. Я была беременна. Мне было так страшно. От одной только мысли о том, что придется остаться одной с ребенком на руках, сводила меня с ума. В ту пору за мной ухаживал один мужчина, которому я не давала никаких обещаний, но он был настойчив и не бросал попыток достучаться до моего сердца. После бессонных ночей и пролитых слез, я в отчаянии решилась раскрыть ему свой секрет. Да, он был разочарован, но каково же было мое облегчение, когда он сказал, что даже при этом не откажется от меня. Он сказал, что воспитает вас как своего, но только при условии, что я сохраню тайну вашего происхождения. Я родила вас, мы поженились... Я думала, что счастлива, но, мальчик мой, каким же бременем было хранить эту тайну! Я терпела, я несла его, как крест, но теперь... видит Бог, теперь меня судить не за что. Я свое уже получила. Ответьте же мне на вопрос: вы прощаете меня, мой милый? Как бы хотела я спросить о том же вашего названного отца, но... уже не суждено.
Сын: Матушка, вы поступили так, потому что желали мне лучшей жизни. Я никогда не знал нужды, жил в любви и достатке. Могу ли я после такого держать на вас зло? Конечно же, я прощаю вас. И бесконечно благодарен за все, что вы сделали.
Мама: Спасибо, мой мальчик. Большего я и желать не могла.
Женщина улыбнулась и закрыла глаза.
На следующее утро она уже не проснулась...
Олёна проснулась от того что кто-то плачет и зовет маму. Это был Харлок, уснувший с ней рядом. За свою жизнь она видела не много мужчин, но даже представить себе не могла, что они могут плакать.
Она осторожно провела рукой по его волосам, как это делала её мама, когда она плакала.
Олёна: Не надо плакать, всё хорошо.
Харлок проснулся вытер слезы и посмотрел на неё.
Харлок: Простите, я вас разбудил.
Олёна: Вы говорили. Мама - это ...
Харлок: У нас разные мамы, моей больше нет. У меня больше ни кого нет.
Олёна: У вас есть я и папа, а он такой ... он и вас будет любить, как меня, я совсем совсем не против.
Харлок: Вы очень добры. Я могу вас попросить не говорить ему то что вы видели и слышали?
Олёна: Да. Это будет наш первый секрет, я умею хранить секреты, правда правда.
Олёна прильнула к его груди, Харлок обнял её, так и уснули до утра.
полюбовалась с удовольствием. Сон про маму тронул. Прогулка замечальная вышла и фотографии яркие и сочные.
